За океан. Путевые записки - [190]

В воскресенье я вместе со всеми прочими пассажирами присутствовал при церковной службе. Пастора у нас не оказалось, и молитвы читал сам капитан, а на органе фантазировал главный стюарт (старший буфетчик).

На пятый день плавания в столовой у каждого прибора положен был пакет с именем и фамилиею пассажира; эти пакеты заключали объявления от английских железных дорог и от гостиниц. По-видимому, англичане рассчитывали, что большинство пассажиров будут американцы, едущие в Европу путешествовать: по крайней мере, в прочтенных мною объявлениях я заметил стремление подделаться под американские вкусы; уже самый формат походил на тот, в каком обыкновенно печатаются расписания железных дорог в Соединенных Штатах, именно в виде удлиненных прямоугольников. Содержание объявлений тоже не напоминало мне той сдержанности, какую я встречал в самой Англии, и, видимо, приноравливалось к американским вкусам. Не имея храбрости утверждать, что такая-то линия есть наибольшая в свете и обладает лучшими видами на всей земной поверхности, составители английских объявлений (для американцев) уверяют, говоря о железной дороге, что это стариннейшая и наиболее прочно построенная линия и проходит по местностям, наиболее замечательным во всемирной истории; тут же приведены и огромные суммы, будто бы истраченные на сооружение полотна дороги, воксалов и даже видимых из окон вагонов зданий. Главным образом налегают, впрочем, на прочность сооруженных мостов, виадуков и туннелей.

К концу переезда все пассажиры чувствовали какое-то утомление и скуку. Океан, очевидно, приелся, а все пароходные развлечения уже исчерпаны. Пассажиры 2-го класса, кажется, умеют лучше коротать время: у них мы постоянно слышим смех и вскрикивания. Судовая газетка наполняется всяким вздором; для образчика приведу напечатанный там диалог кондуктора железной дороги с дамою-пассажиркою, едущей со взрослою девочкою-дочерью:

Кондуктор. Сколько лет вашей дочери?

Мать (с негодованием). Разве я кажусь уже столь пожилою, чтоб у меня могли быть дети, перешедшие возраст бесплатного проезда!

По мере приближения к Европе погода становилась хуже. Океан заволокло туманом, и пошел холодный и мелкий дождик. Среди такой мглы вдруг открылись скалы ирландских берегов. Все вздохнули свободнее. На седьмой день пути, в 3 часа дня показался маленький пароходик, пришедший снять пассажиров, желающих высадиться в Куинстауне. По случаю тумана, как объявлено было еще с утра, мы не зайдем в гавань. При узкости фарватера наш глубоко сидящий пароход может входить в Коркский залив только в ясную погоду. Я не был опечален этим обстоятельством, потому что оно только сокращало наш переезд, я на следующий день капитан обещал доставать нас в Ливерпуль. Пароходик из Куинстауна привез целый ворох писем и газет, которые развлекали пассажиров весь вечер.

Наконец, проведя последнюю ночь на «City of New York», я вышел утром на палубу и увидал берега Англии. Матросы суетились с выгрузкою багажа. Устье реки Мерсей так мелководно, что мы бросили якорь версты за три до берега и на маленьком пароходике «America» были перевезены к пристани Ливерпуля. Этот город довольно красиво разбросан амфитеатром по береговым холмам и имеет до 600 000 жителей. В переводе с кимврского языка Ливерпуль значит «морская лужа», но теперь это благоустроенный и во всех отношениях приличный город.

У кого были сундуки и ящики в трюме, тот принужден был ожидать очереди для таможенного осмотра. Мои же ручные чемоданы подхватил какой-то носильщик и так быстро зашагал по пристани, что таможенные чиновники только махнули рукою, и вот я уже в английском кэбе и еду прямо на воксал железной дороги. Тут я запасся прямым билетом в Париж черев Лондон. Вторичное плавание по океану показалось мне короче и легче первого, и теперь я не чувствовал никакого утомления.

Рассматривая по дороге в Лондон из окна вагона роскошные луга, парки, старинные замки и новенькие изящные коттеджи, я невольно сравнил Соединенные Штаты с Англией. Как тут всё обстроено, как утилизирован каждый клочок земли, какие тут на каждом шагу исторические воспоминания! Нечто подобное можно уже видеть и в восточных штатах Америки, приблизительно до меридиана Чикаго; далее же на запад лежат по большей части еще совершенные пустыри.

Расстояние от Ливерпуля до Лондона равно 201-й миле, т. е. более 300 верст; я пролетел его в течение четырех часов. Единственная короткая остановка была в Манчестере. Тут я, по примеру других пассажиров, запасся так называемою «luncheon basket» — корзинкою с завтраком. За три шиллинга вы получаете целый ворох сандвичей, большой кусок ростбифа, несколько сладких пирожков и бутылку эля (или минеральной воды). Такой завтрак истребляется дорогою, а корзинка с посудою и салфеткою сдается кондуктору. Конечно, это далеко не то, что «dining car» в Америке, но всё же представляет известные удобства для пассажиров, дорожащих временем.

В 3¹/₂ часа дня я прибыл в Лондон и мог бы немедленно ехать дальше, но, рассудив, что явиться в Париж к нови совершенно то же самое, что и рано утром, я решился воспользоваться вечерним поездом, а теперь погулять по Лондону и купить кое-какие книги. Не знаю, всем ли известно, что в Лондоне существует целая улица, где нет других магазинов, кроме книжных. Эта улица называется Paternoster row (улица Отче Наш). Для библиофилов это настоящий клад.