За океан. Путевые записки - [143]

Мы направились к другому водопаду, находящемуся в пяти верстах выше Шошонского и называемому Водопады-близнецы (Twin falls). Путь по пустыне был крайне утомителен, главным образом, от жары и пыли, которая поднималась и от наших лошадей, и просто от ветра. За всю дорогу мы никого не встретили. Лоу выбрать дорогу «напрямик», уверяя, что это будет ближе обычно употребляемой тропы. После часа езды, частью рысью, а по большей части шагом, мы начали спускаться по крутой и узкой ложбине, ведущей к каньону. Однако, вскоре дальнейшая езда верхом стала невозможною. Мы выбрали удобное место в тени за скалою и, спешившись, привязали лошадей к стволу оказавшегося тут корявого дерева.

Дальнейший спуск с каждым шагом делался всё труднее и труднее; зачастую приходилось осторожно ползти на четвереньках. Но вот в одном месте мы очутились перед столь отвесным и высоким уступом, что я остановился в раздумье. Лоу оказался ловким гимнастом и, осторожно опускаясь на животе, повис наконец на одних пальцах, а затем спрыгнул вниз на следующий уступ, расположенный более чем на сажень ниже того, где остановился я. Последовать его примеру я, однако, не решился, потому что площадка, на которую он спрыгнул, была очень узка и обрывалась дальше опять отвесною кручей, так что, спрыгивая, очень легко было бы не удержаться на уступе, а полететь дальше и разбиться до смерти. Лоу приглашал меня прыгать, во я стал искать уже другого места для спуска; к сожалению, такового не оказалось, и я уже думал, что придется подниматься снова наверх и совершить большой кружный обход. Видя мою нерешительность, Лоу предложил мне наконец спустить одни ноги, дабы попробовать, не удастся ли ему подпереть меня своими вытянутыми руками. Это ему удалось сделать и затем он медленно спустил меня на уступ. Но тут я был на волосок от великой опасности. Не выдержи он тяжести моего тела, я или мы оба полетели бы вниз.

Так как помощи здесь ждать неоткуда, то если бы мы и остались живы после падения, всё равно нам пришлось бы плохо. Однако, благодаря Бога, всё обошлось благополучно и, пройдя в сторону по горизонтальной площадке, мы нашли более удобной спуск дальше.

Но зато какие чудные картины развертывались перед нашими глазами с каждым шагом, или, вернее, с каждым скачком вниз. Под ногами была черная, как чернила, вода Змеиной реки. На противоположной стороне — северная стена каньона, а впереди, по средине реки два почти одинаковые водопада, разделенные высокою, мощною скалою из тех же черных вулканических базальтов, из которых составлены и стены ущелья. Когда мы выбрались на довольно значительную горизонтальную площадку, откуда можно было спокойно обозревать водопад, то я, кроме страшной усталости, томился еще жаждою и готов был бы спуститься дальше, лишь бы добраться до воды. Но это было невозможно: дальше идет буквально вертикальная стена, и без помощи канатов или веревочных лестниц спускаться вниз было немыслимо. Жажда была тем мучительнее, что перед нами гремели два огромных водопада с чистейшею и прозрачною водою.

Водопады-близнецы не так высоки, как Шошонский; их высота только 184 фута, но, по-моему, они красивее, да и местность тут еще более дикая и неприступная. Лоу сообщил, будто первоначально хотели построить гостиницу здесь, а не у нижнего водопада, но принуждены были отказаться от этого предположения, потому что тут весьма трудно и дорого было бы устроить колесную дорогу к подножью водопадов. Теперь невозможно подойти к ним даже пешком. Стены каньона здесь значительно ниже (на полную высоту Шошонского водопада плюс падение реки на протяжении пяти верст), не более 700 футов, но вид картины мрачнее вследствие полного отсутствия растительности вблизи. Когда любуешься Водопадами-близнецами, особенно любопытно смотреть, как брызги и водяная пыль обоих перемешиваются внизу и образуют там уже одну общую пучину: иногда кажется, что левый водопад сильнее и оттесняет брызги правого, иногда наоборот. Трудно сказать, который грандиознее: оба чрезвычайно похожи друг на друга.

Однако, пора было подумать и об обратном пути. Мы поискали и нашли теперь более удобную трещину для поднятия наверх. В этой трещине заметны значительные углубления, пещеры, но до них трудно было бы добраться, потому что входы расположены очень высоко. Лоу говорил, впрочем, что еще недавно в таких пещерах, многочисленных в каньоне, скрывались индейцы, нападавшие на поезда железной дороги. Но теперь индейцы перекочевали дальше на запад, а главным образом, и повымерли, так что тут полная тишина, и только рев водопадов напоминает, что жизнь Земли не находится в зависимости от жизни людей.

Когда мы достигли места, где были оставлены лошади, то, пока Лоу подтягивал подпруги, я увидал небольшую ящерицу, спинка которой по цвету была совершенно одинакова с окраской окружающей пустыни. Чем она тут питается — не знаю, но она быстро перебегала из-под одного камня под другой. Я долго безуспешно гонялся за нею, тогда как Лоу очень скоро перевернул ее на спину, причём я увидал красивое белое брюшко, а затем засунул ее в случившуюся со мною коробочку. Лоу посоветовал везти ее в Россию, уверяя, что мне удастся доставить ее живою. Действительно, бедная ящерица пролежала у меня в чемодане без пищи и даже без воздуха целых два месяца, а когда, уже в Петербурге, я открыл наконец коробку, то сперва ящерица казалась мертвою, но вскоре ожила и чуть не убежала. Впоследствии я сделал из неё чучело.