За океан. Путевые записки - [138]

Ум отказывается объяснить, каким образом р. Колумбия могла проложить себе путь через столь мощный и высокий хребет! На всём остальном пространстве Америки в Тихий океан впадают лишь небольшие береговые реки, начинающиеся на западном склоне Кордильер. Правда, кроме Колумбии, есть еще другое исключение — река Колорадо; её ущелье, или так называемый Каньон Колорадо, тоже замечательно, хотя прорезаемый хребет в том месте ниже; но мне не удалось там побывать.

Уже издали виднеется расселина, по краям которой гордо поднимаются кверху две вершины, два сторожевых гиганта: на севере гора Адама, на юге гора Худ (Hood). По поводу этих гор, между которыми пробилась река Колумбия, существует любопытная легенда, сохранившаяся еще от индейцев. В глубокой древности обе горы (по словам легенды) соединялись естественным мостом представлявшим нечто вроде арки, перекинутой над рекою. Однажды эти две горы, эти два великана, затеяли между собою спор, кто из них выше. Так как каждый считал себя более высоким, то спор перешел в драку. Не имея возможности двинуться с места, великаны начали бросать друг в друга огромные обломки скал. От такой перестрелки задрожали все прилежащие горы, небо заволоклось тучами, и наступил страшный мрак. Индейцы и звери бросились спасаться, боясь погибнуть под падающими глыбами камней. Долго ли продолжался этот ужасный спор — неизвестно, но когда он окончился и небо прояснилось, вернувшимся обитателям представилась печальная картина разрушении Великаны Адам и Худ по-прежнему стояли на своих местах, но соединявшего их моста уже не было. Русло же реки оказалось загроможденным скалами, и на ней появилось множество островов. В таком именно виде представляется это место и в настоящее время.

Что касается вопроса, каким образом река Колумбия прорезала один из величайших в мире хребтов, то об этом существует другая и еще более ужасная индейская легенда. Было время, когда хребет представлял тут одну непрерывную стену, реки Колумбии вовсе не существовало, но зато к востоку от Каскадных гор расстилалось огромное озеро, по берегам которого разбросаны были цветущие индейские поселки. Но вот в один злополучный день среди индейцев появился чёрт с огромным хвостом и начал причинять местным обывателям всевозможные неприятности: он портил поля, разрушал дома и даже ссорил между собою старых друзей. Долго индейцы терпеливо выносили всякие обиды, но наконец решились прогнать незваного гостя. Они собрали большое войско, намереваясь изловить чёрта и примерно его наказать. Чёрт видимо испугался и в течение некоторого времени ловко спасался от преследователей, но, будучи наконец окружен войском так, что ему оставался единственный выход лишь на отвесную скалу, он сделал весьма удачный прыжок, но со злости столь сильно ударил по скале своим хвостом, что в том месте образовалась огромная рассеянна, в которую и устремилась вода благодетельного озера. Так образовалась река Колумбия и знаменитое ущелье. Внутреннее озеро обсохло, и цветущие поселки погибли; вся местность к востоку от Каскадных гор обратилась в пустыню.

Когда поезд вышел из ущелья Дэльс, то моим взорам открылась обширная равнина, по которой плавно и почти в плоских берегах течет Колумбия. На каждой станции я любовался здесь видом ловли лососей, в изобилии водящихся тут в реке. Вместо невода здесь употребляется так называемое «рыбье колесо» (Fish Wheel). На конце лодки устроена сетка в виде полуцилиндра, вращаемого особым ручным приводом. Эта сетка, при своем вращении, зачерпывает воду и выгребает в лодку всю ту рыбу, которая попадется. Тут не требуется никакого искусства, а необходимо иметь лишь сетку по возможности бо́льших размеров и уметь угадать место, по которому проходит стадо лососей. В удачную пору рыба попадается при каждом обороте сетки. Здешние лососи (форели) весьма вкусны, и в столовом вагоне нас ими потчевали.

Чем дальше мы подвигались на восток, тем местность становилась однообразнее, и вскоре уже появились даже знакомые мне картины пустынь Невады. Берега Колумбии тут песчаны и усеяны дюнами весьма правильной, типичной формы. По бокам железнодорожного полотна стали попадаться индейские становища, составленные из нескольких вигвамов, т. е. конусообразных шалашей, прикрытых досками, буйволовыми шкурами или просто рваными тряпками.

На станции Юматилла, где от главного пути идет ветка на север, к нашему поезду прицепили вагон с солдатами, возвращавшимися на восток после годовой службы на пограничных постах. В вагоне же, где я сидел, водворилась бойкая француженка, ездившая в Спокэн (Spokane) в качестве корреспондентки какой-то нью-йоркской газеты. Она очень обрадовалась случаю поговорить на своем родном языке и тотчас начала рассказывать мне о цели в результатах своей поездки. Дело в том, что в Спокэне происходили беспорядки на фабриках, потребовавшие вмешательства войск.

Спокэн — город, построенный не более 10-ти лет тому назад. Там имеется большой водопад, представляющий, однако, не вертикальную стену воды, — а ряд каскадов, вроде нашей Иматры. Изобретательные янки решились построить тут город и воспользоваться даровою силою падающей воды для устройства множества мельниц, главное назначение которых — размельчать добываемую в окрестностях руду. В короткое время город достиг цветущего состояния, но в 1889 году он весь был истреблен пожаром. Однако, через год город выстроился вновь и в гораздо более обширных размерах. Заводы и мельницы опять начали действовать. Скученность множества рабочих, состоящих большею частью из всяких искателей приключений, законтрактованных эмигрантов и пр., и притеснения разного рода породили недоразумения между рабочими и их хозяевами. Вспыхнул открытый мятеж, и несколько фабрикантов и заводчиков поплатились жизнью.