«За нашу и вашу свободу!» Герои 1863 года - [50]

Польские революционеры понимали значение одновременного и согласованного натиска на царизм в Польше и России. Они согласились на независимое положение армейской организации в Польше и обещали Потебне материальную и иную поддержку. Было решено, писал позже Бакунин, «что та часть русского войска, которую удастся увлечь на сторону общенародной свободы и правды, присоединится сначала к польскому восстанию, но что после первой победы — если будет победа — она воспользуется первым удобным случаем для того, чтобы выйти из польских пределов и чтобы под знаменем «Земли и Воли» идти подымать на русской земле мужицкий бунт за землю и за волю».

Еще до начала лондонских переговоров армейская организация подготовила документ, который был назван адресом русских офицеров в Польше великому князю Константину (наместнику царя в Варшаве и главнокомандующему вооруженных сил в Царстве Польском). Адрес ходил по рукам в сентябре, свои подписи под ним поставило несколько сот офицеров. Герцен свидетельствует, что Потебня являлся в этом деле «участником на первом плане». Вероятно, именно он был автором текста и первым поставил свою подпись под адресом; он же, несомненно, привез адрес в Лондон. Через неделю после окончания лондонских переговоров адрес был опубликован на страницах «Колокола».

Адрес наместнику содержал изложение политического кредо офицерской организации и являлся открытым вызовом, смело брошенным в лицо царизму. «Русское войско в Польше, — говорилось в адресе,— поставлено в странное, невыносимое положение. Ему приходится быть палачом польского народа или отказаться от повиновения начальству. Солдаты и офицеры устали быть палачами. Эта должность сделалась для войска ненавистною [...]. Недавнее расстреливанье в Польше русских офицеров и унтер-офицеров, любимых и уважаемых товарищами, исполнило войско трудно укротимым негодованием. Еще шаг в подобных действиях правительства, и мы не отвечаем за спокойствие в войске». Спокойно и твердо адрес требовал от царизма изменения политики в Польше и Прекращения репрессий. Он заявлял, что в случае восстания войско не будет орудием угнетателей. «Оно, — говорится в адресе, — не только не остановит поляков, но пристанет к ним, и, может быть, никакая сила не удержит его. Офицеры удержать его не в силах и не захотят».

Имена подписавших адрес до сих пор неизвестны. Их знал Потебня, собиравший подписи, и издатели «Колокола», получившие для публикации подлинный текст со всеми подписями. На страницах «Колокола» подписи опустили, как было заранее условлено. Объясняя это, подписавшие адрес заявляли в его заключительном абзаце: «Мы скрыли наши имена не из трусости. Мы не боимся ни наказания, ни казни. Но мы не хотим подвергнуться ей бесплодно, как недавно подверглись наши честные товарищи. Мы назовемся добровольно тогда, когда убедимся, что на нашем мученичестве созиждется воля и достояние русского народа, который мы любим, а вместе с тем предоставится свобода польскому народу, которого терзать мы не хотим:».

Вопрос о публикации адреса в «Колоколе» вызвал большие споры. Огарев и Бакунин поддерживали Потебню, настаивавшего на публикации, Герцен был против. Он считал, что такое ответственное обещание о переходе армии на сторону восставших в случае его невыполнения может подорвать доверие и к «Колоколу» и к революционным офицерам. Впоследствии Герцен старался подчеркнуть не столько политический, сколько моральный смысл этого документа. Он видел в нем последнее слово людей, «обреченных на преступление или на жертву», просящих власть «спасти их от бесчестья», «пощадить русскую кровь, русскую честь и не искушать офицеров противуречием долга и совести».

Сами офицеры, в том числе Потебня, вовсе не смотрели на адрес Константину как на просьбу или мольбу, обращенную к правительству. Комитет русских офицеров в Польше заявил об этом печатно в листовке от 14(26) ноября 1862 года. «Собирая ваши подписи, мы говорили вам, что мы не думаем этим адресом подействовать на самое правительство... Мы хотели только объяснить пред лицом России и Европы то критическое положение, в которое мы поставлены действиями правительства в Польше. Цель наша достигнута». Так объясняется в листовке появление адреса. Аналогичное заявление сделал Комитет русских офицеров, выражая благодарность издателям «Колокола» за напечатание адреса:

«Мы не ждали никаких результатов от этого адреса, мы его писали для очистки совести. Результатов никаких и не было. Правительство в Польше поступает сегодня, как и вчера».

Номера «Колокола» с текстом адреса наместнику и письмом Герцена и Огарева к русским офицерам в Польше быстро распространялись. Понимая, что скрыть их содержание все равно не удастся, царские власти в Польше решили использовать это в своих целях. Секретный циркуляр обязал командиров частей зачитать материалы из «Колокола» подчиненным офицерам. Расчет был простой: собранные вместе перед грозными очами начальства офицеры должны будут осудить «лондонских возмутителей», а те, кто не пожелает этого сделать, выдадут свою причастность к офицерской организации.