За морем - [4]
Я поднялась и прошла поближе к экрану на стене, чтобы кое-что подкорректировать.
— Кейт, этот Лоуренс не просто какой-то хеджевый кадр — он самый настоящий хеджевый пуп! «Саутфилд» он поднял с нуля до двадцати процентов в какие-то семь лет. У этого мужика просто фантастическая, офигительная альфа![6] Сделка с ним — для нас реальная раздача!
Под ритмичное поскрипывание офисного кресла под Чарли я невольно улыбнулась в монитор. Приятный все же парень этот Чарли! Признаться, я уже перестала его замечать, видя его в последние два с половиной года чуть ли не каждый божий день (порой даже по двадцать четыре часа кряду), иной раз надравшегося до безобразия, а однажды — с ужасным гастроэнтеритом. Он обладал приятной, хотя и ничем не примечательной наружностью, правильными чертами лица и в целом обликом богатенького студента. Прямые и густые каштановые волосы он «зализывал» назад, превращаясь в эдакого «мини-мы» Гордона Гекко.[7]
— Ну, так и что в нем такого? — Резко обернувшись, я успела заметить, как Чарли изучает взглядом мою обтянутую узкой юбкой «мадам Сижу». — Что он не просто какой-то зануда, а Зануда с большой буквы?
— Сама прикинь, Кейт… — Чарли выудил из кармана мячик-антистресс и принялся азартно тискать его левой рукой. — Этот мужик — живая легенда. Чтобы приподняться, он крайне удачно выбрал время — после одиннадцатого сентября сыграв по-крупному на биржах. Рисковал страшно, но это того стоило. Все, что у них было, они спустили по верхней планке. По верхней планке, Кейт! У мужика стальные нервы! И теперь он — миллиардер, — восторженно, светясь благоговением, покачал головой Чарли. — Ему нет даже тридцати пяти, а он уже всего добился. Подмял под себя весь финансовый рынок!
— Впечатляюще!
— Так что действуй, детка! При виде тебя, чес-слово, мужики напрягаются! Давай на сей раз, в виде исключения, сцапай его за яйца. — Он перехватил мячик правой рукой и, хитро ухмыляясь, покатал по ладони. — Ты ж умная девочка.
— Благодарю. — Я снова кликнула исправленные слайды и невольно нахмурилась.
Двадцать пять процентов. Мы явно роем себе яму.
— Нет, я на полном серьезе. У тебя дикое преимущество перед всеми нами.
— Интересно какое?
— Твоя внешность, Кейт. — Чарли подкинул мячик и поймал ловким движением руки. — Ты — первое, что заметят эти крутые мэны, войдя в конференц-зал. Сыграй на этом, детка.
— Чарли, хватит бога ради… — чересчур резким тоном оборвала я его.
И увидела, как парень буквально замер на месте, напряженно стиснув пальцами мячик.
— Ой, мать… — выдавил Чарли, замерев в мрачном опасении. — Ты ж не собираешься настрочить на меня докладную или еще как-то заложить?
— Нет, конечно. Не дрейфь, Чарли. Все в порядке, смешная шутка.
Рука его расслабилась, мячик вновь взметнулся в воздух.
— И все же, ты что, серьезно не считаешь себя роковой красоткой? — снова завел он, с облегчением поняв, что ему не грозит предстать перед судом за сексуальные домогательства.
Три года назад нашу группу будущих экономистов-аналитиков целый день промурыжили на семинаре по гендерной чувствительности. Как будто в колледже нам этого не хватило! Не могу сказать, будто большинство коллег было сильно озабочено этим вопросом. У всякого, кто вообще был способен чересчур неровно дышать в суровой атмосфере инвестбанка, ipso facto[8] оказывалась кишка тонка хоть как-то рисковать карьерой.
— Чарли, все в порядке, — напряженно повторила я, поймав свое отражение в безмятежно голубом свечении экрана.
— Подруга, поверь в себя! Ты ж потрясная штучка — прям сексапильная библиотекарша! — Он откинулся назад в кресле, уперев свои глянцевые черные ботинки в столешницу красного дерева. — В смысле, без обид.
— Сексапильная библиотекарша? — ошарашенно переспросила я.
— А что, — пожал он плечами, — некоторым чувакам такая фигня нравится.
— Экого ты набрался.
— Чего набрался? — Он подался вперед, глядя на меня с сальной ухмылочкой. — Ну же, Кейт, скажи! Чего я такого набрался?
Первая заповедь, которую усваиваешь на Уолл-стрит: просто подыгрывай.
— Подобной хрени, Чарли.
— Кейт, ушам не верю! Ты что, выругалась?!
— «Хрень» не считается.
— Очень даже считается. Все равно что «дерьмо» для всяких задротышей.
— Глубокомысленное наблюдение, Чарли. Чувствуется Гарвард.
— Ладно, Кейт, шучу. На самом деле мы все тут умиляемся, как тебе лихо удается облагородить нашу манеру общения.
— Всегда к вашим услугам.
— Эта твоя принесенная из Вайоминга чопорность…
— Из Висконсина. — Я поднесла стакан к губам и сделала большой глоток.
— Неважно. Главное, вспомни, что я сказал, когда Лоуренс… От блин! — Чарли поспешно сдернул ноги с края стола, едва не кувыркнувшись с кресла. — Они уже здесь!
Я подпрыгнула с кресла в стойку «смирно», мигом проглотив обжигающий кофе. Рука непроизвольно потянулась сдернуть резинку с закрученных на затылке волос, оставив придерживать их лишь тонкий черепаховый ободок. Может, и не выдающаяся профи, но по крайней мере — спасибо, Чарли! — не неудачница-библиотекарша. Не забыла про блеск для губ? Я потерла губы друг о друга — слегка липкие. Значит, все в порядке.
Первой в зал вошла Алисия с безудержно дергающимся в непонятной мимике ртом. Расстегнутый пиджак выставлял напоказ глубокую бронзовую ложбину ее солидного, напористого бюста.
