За линией фронта - [99]
Глухой взрыв гранаты. Звон разбиваемого стекла. Шум.
Рывком распахивается дверь — и на высокое крыльцо выскакивают два фашистских солдата. Один из них, словно куль с овсом, переваливается через перила и падает в снег. Второй бежит к калитке, но-тут его срезает автоматная очередь Богатыря.
На крыльце появляются Ларионов и Абдурахманов.
— Откуда? Почему здесь?
Ларионов мнется:
— Отстали, товарищ командир. Услышали выстрелы. Ну, и…
Нет, он чего-то путает. Но сейчас выяснять некогда. Потом.
— Обыскать. Взять документы.
Ларионов и Абдурахманов поспешно бросаются выполнять приказ, а я смотрю на этот домик.
Крохотный, будто игрушечный, с резными наличниками, с петухом на воротах и вся в белом уборе елочка у входа. Ну прямо иллюстрация к старой-старой русской сказке. И тут же на чистом белом снегу лежат две фигуры в грязно-зеленых шинелях. Какими органически чужими, какими инородными кажутся они здесь…
Стрельба в городе усиливается. Уже вступили в бой минометы.
Спешим к центру. Впереди Ларионов, сзади Абдурахманов.
— Что это — охрана? — спрашивает, улыбаясь, Бондаренко.
Не успеваю ответить: к нам навстречу бежит связной.
Рева докладывает, что все идет «як надо»: городская управа занята, наш заранее намеченный КП (здание против нее) свободен, подпольщики до прихода Ревы окружили комендатуру и тюрьму, и Павел сейчас штурмует эти здания.
— Значит, живо подполье! — радостно говорит Бондаренко.
Когда мы подходили к КП, солнце уже поднялось — громадный красный шар. Мороз все такой же лютый. Стрельба не стихает. Время от времени ухают мины.
Один за другим подбегают связные.
Погорелов ворвался в комендатуру и уже ведет тяжелый бой в самом здании. Просит подкрепление. Посылаем к нему Боровика.
Ваня Федоров сообщает, что полицейские перебиты и здание полиции наше.
Докладывает Кошелев: занял заранее обусловленное место на Погарской дороге, подходы к городу с запада охраняются его отрядом.
Пока как будто все идет по плану.
— Товарищ командир, разрешите обратиться.
Передо мной неизвестный военный.
— Капитан Бородачев. Из госпиталя. Докладываю: выздоравливающие готовы идти в бой. Какие будут ваши указания?
— Всех раненых, медицинский персонал, медикаменты немедленно перебрасывайте к мельнице.
Бой вспыхивает с новой силой. Враг, засевший в тюрьме, упорно обороняется. Погорелова еще до прихода Боровика выбили из здания комендатуры, он занял аптеку, что стоит напротив, и обстреливает все входы и выходы из комендатуры.
— Минометы Новикова к Погорелову! — приказываю.
Как четко и быстро работает Новиков — уж слышен характерный надрывный вой его мин.
Затрещали пулеметы. Гремит «ура». Это, очевидно, Погорелов бросился в атаку.
Подбегает связной:
— Новиков ранен в ногу!
Тотчас же новое сообщение:
— Беда, товарищ командир. Ранили Погорелова.
Нет, у Погорелова явно не ладится.
Оставляю Емлютина на КП и вместе с Богатырем и Бондаренко спешу к комендатуре.
Мрачное двухэтажное здание: тяжелый каменный низ с подвалами, массивные железные двери бывших лабазов и узкие подслеповатые окна верхнего этажа.
Боровик, приняв у Погорелова командование, уже снова ворвался в здание и сейчас ведет бой внутри. Но из низких подвальных окон бьют автоматы, и теперь некому не войти, не выйти из дома. Ну, точь-в-точь как в Локте, когда мы штурмовали офицерскую казарму.
Раненый Новиков полулежит на бревне рядом со своим минометом, вытянув вперед забинтованную ногу. Он решительно отказывается покинуть свою батарею.
— Пушку бы сюда, — морщась от боли, говорит он. — Прямой бы наводкой.
Да, пушка бы здесь пригодилась. Но мы не взяли своей артиллерии — побоялись тащить ее по глубокому снегу в этот скоропалительный бой. И, кажется, сделали ошибку.
А в здании идет тяжелый бой.
Я хорошо знаю, что значит биться в чужом незнакомом доме: за каждой дверью таится смерть, за каждым поворотом коридора ждет вражеский автомат.
До боли обидно стоять вот так, под защитой каменного сарая, и слушать — именно слушать, а не видеть, как сражаются наши в этом проклятом доме. И чувствовать свое бессилие помочь им: как дать очередь по окнам, когда не знаешь, кто за этими окнами — наши или враги?..
Из здания доносятся глухие разрывы гранат. Быстрая короткая очередь. Жалобно дребезжит разбитое стекло в окне. Какой-то крик. Снова рвется граната…
Что там творится, за этими окнами?..
Опять связной:
— Лейтенант Федоров докладывает: тюрьма взята. В камерах обнаружены пятнадцать расстрелянных подпольщиков. Среди них девушки. Совсем молоденькие… Вся тюремная охрана перебита.
— Немедленно группу Федорова ко мне!
Подхожу к Новикову.
— Можешь бить по подвалу?
— Толку мало, товарищ командир. Стены кулацкие — небось в четыре кирпича выложены. Пушку бы сюда…
— Будешь бить из минометов. Но бить так, чтобы мины рвались пусть у подвальных окон, но только не выше подвала. Можешь?
— Могу, товарищ командир.
— Иванченко, ко мне!
Он подходит, как всегда, спокойный, собранный, неторопливый…
Сзади слышен скрип снега, топот ног. Это подбегает Федоров со своими бойцами. Ванино лицо сияет.
— Разрешите доложить…
— Потом. Слушайте приказ. Иванченко и Новиков открывают огонь по окнам подвала. Такой огонь, чтобы враг головы не поднял. Потом пауза — и группе Федорова броском ворваться в здание на помощь Реве. И чтобы через полчаса там все было кончено. Ясно?..
Партизанские командиры перешли линию фронта и собрались в Москве. Руководители партии и правительства вместе с ними намечают пути дальнейшего развития борьбы советских патриотов во вражеском тылу. Принимается решение провести большие рейды по вражеским тылам. Около двух тысяч партизан глубокой осенью покидают свою постоянную базу, забирают с собой орудия и минометы. Сотни километров они проходят по Украине, громя фашистские гарнизоны, разрушая коммуникации врага. Не обходится без потерь. Но ряды партизан непрерывно растут.
Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.