За линией фронта - [28]
— Это кто такой?
— Мне удалось навести о нем справки у местной учительницы, — продолжает Пашкевич. — Живет он на отшибе в поселке и сам на отшибе держится от всех. Лет ему за шестьдесят. Поселился здесь года четыре назад. Жена умерла. Одна дочь живет с ним, ведет хозяйство, вторая училась в Киеве, кончила институт, поступила инженером на завод в Шостке. Не так давно ее арестовали, судили, обвинили как будто в шпионаже и, говорят, расстреляли. Самого же Богачева не тронули. Незадолго до войны он стал завхозом школы в Буде, директором которой был Сень, и продолжал работать до прихода немцев…
— Подожди, может быть…
— Нет, ничего другого быть не может. — Решительно перебивает Пашкевич. — Слушай дальше. Встреча была назначена на двадцать четвертое. А вчера, двадцать пятого, явилась учительница и сказала, что в вечер встречи в стогах сена у дома Богачева засела фашистская засада и ушла только на рассвете. Как будто ясно?.. Но и это не все. В тот самый момент, когда я говорил с учительницей, — а беседу мы вели с ней в сосняке, — снова к Еве пожаловал тот, со шрамом. Спросил, почему сорвалась встреча, Ева уже знала о засаде и, решив раз навсегда отделаться от него, не подумав, заявила, что вы ушли через линию фронта. Он сурово бросил: «Хорошо. Посмотрим» — и был таков. Их разговор длился минуту, и я, к сожалению, не застал этого субъекта. Разумеется, Ева волнуется.
— Вот так и влипнуть могли, — задумчиво говорит Рева и закуривает незнакомую мне трубку.
— Откуда у тебя трубка, Павел?
— Трубка? Так це ж Ева дала, когда мы у нее в прошлый раз были. Сказала: «От Михаила осталась. Когда смутно будет, закурите, Павел Федорович. Авось полегчает».
— Смутно, Павел?
— Смутно. Якась сволота гестаповская ходит по земле, на добрых людей замахивается.
— Так… Что же нового о приемнике?
Оказывается, Пашкевич виделся у Евы с Татьяной. Она рассказала, что ходила недавно в поселок Заводской, к своему знакомому, Ваське Волчку. По словам Тани, это парень бедовый, языкастый, певун, толковый, с головой. Отправилась потому, что краем уха слыхала, будто Васька связан с радиоприемником. Самого Ваську в хате не застала, разговорилась с его матерью, и та проговорилась, что у Васьки есть дружок в поселке Бошаровском, какой-то Скворцов. У Скворцова запрятан приемник. Ребята слушают сводки, переписывают их, и второй Васькин дружок — он до войны работал агентом по сбору кожсырья, у него бельмо на глазу и живет он тоже в Бошаровском — разносит эти сводки. Когда же явился Васька и Таня заговорила с ним о приемнике, он начисто ото всего отперся. Однако Татьяна поняла, что Васька знает о приемнике, и, если мы вместе с ней придем к нему, Волчок, быть может, не станет отнекиваться.
— Своей властью я распорядился, — добавляет Пашкевич, — чтобы Таня пока ушла от Павлюк и ждала нас сегодня в условленном месте.
Вот все, что принесли наши в Ляхов.
Итак, Таня ждет нас сегодня. Встреча с Сенем назначена на завтра. Значит, немедленно мы выходим добывать радиоприемник, потом повидаем Сеня и, наконец, Еву Павлюк: надо лично разобраться в обстановке и, если удастся, разгромить богачевское гнездо.
Поздним вечером Таня приводит нас в поселок Заводской. Фашистов нет. Кое-где в хатах горят огоньки. Окно в хате Волчка тоже светится. За столом сидят парни, девушки и горячо беседуют.
Открываем дверь — и картина мгновенно меняется. Красивый стройный парень с длинными светлыми волосами, откинутыми назад, уже играет на гитаре. Высоким голосом он запевает:
Все дружно подхватывают.
— Что за веселье? — резко бросает Рева. — Война кончилась? Делать нечего?
Парень с гитарой медленно поворачивается к нам. Вижу его озорные глаза и понимаю: передо мной сам Васька Волчок.
— А что же делать прикажете? — говорит он, и в его голосе явная издевка.
В хату входят Таня с Пашкевичем. Татьяна что-то шепчет Ваське — и опять будто подменили хозяев.
— Здравствуй, Татьяна!.. Что же ты сразу не показалась? — звучат доброжелательные голоса. — Садитесь, садитесь, товарищи. Вот сюда…
Осторожно начинаю говорить о фронте, о сводках, которых нет и никак не получишь.
Васька Волчок авторитетно объясняет: Ленинград держится, Воронеж наш, фронт восточнее Орла и Таганрога и западнее Харькова…
— Откуда сведения? — быстро спрашиваю Ваську, надеясь выведать у него правду о приемнике.
— Старичок сводки приносит. Из Суземки, — не моргнув глазом, отвечает Волчок. — У его дочери приемник работает.
Пристально смотрю в глаза Волчку. Он не отводит глаз. Васька явно врет, но его едва ли заставишь отказаться от этой лжи…
— Мы к вам, ребята, по дороге забрели, — говорю я. — Нам в Бошаровский надо. Проводите?
— Конечно, проводим, — охотно соглашается Волчок. — Даша! — обращается он к одной из девушек. — Анатольку сюда. Мигом!
Через несколько минут в хате появляется Даша и с нею высокий нескладный парень… с бельмом на глазу!
— Здорово, друже! — очевидно, тоже заметив это бельмо, радостно приветствует его Рева. — Ты из Бошаровского, землячок?
— Нет, зачем из Бошаровского? — невозмутимо отвечает парень. — Здешний я, из Заводского, но дорогу туда хорошо знаю.
Партизанские командиры перешли линию фронта и собрались в Москве. Руководители партии и правительства вместе с ними намечают пути дальнейшего развития борьбы советских патриотов во вражеском тылу. Принимается решение провести большие рейды по вражеским тылам. Около двух тысяч партизан глубокой осенью покидают свою постоянную базу, забирают с собой орудия и минометы. Сотни километров они проходят по Украине, громя фашистские гарнизоны, разрушая коммуникации врага. Не обходится без потерь. Но ряды партизан непрерывно растут.
Автор книги — бывший оперный певец, обладатель одного из крупнейших в стране собраний исторических редкостей и книг журналист Николай Гринкевич — знакомит читателей с уникальными книжными находками, с письмами Л. Андреева и К. Чуковского, с поэтическим творчеством Федора Ивановича Шаляпина, неизвестными страницами жизни А. Куприна и М. Булгакова, казахского народного певца, покорившего своим искусством Париж, — Амре Кашаубаева, болгарского певца Петра Райчева, с автографами Чайковского, Дунаевского, Бальмонта и других. Книга рассчитана на широкий круг читателей. Издание второе.
В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прометей. (Историко-биографический альманах серии «Жизнь замечательных людей») Том десятый Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» Москва 1974 Очередной выпуск историко-биографического альманаха «Прометей» посвящён Александру Сергеевичу Пушкину. В книгу вошли очерки, рассказывающие о жизненном пути великого поэта, об истории возникновения некоторых его стихотворений. Среди авторов альманаха выступают известные советские пушкинисты. Научный редактор и составитель Т. Г. Цявловская Редакционная коллегия: М.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.