За лесом — Березовая Роща - [12]

— Согласие между голодранцами — точно нож острый нам в спину. Пусть грызутся, ругаются друг с другом, пусть сами себя хватают за горло. Тогда и о своей коммунии позабудут.

Заливистый, острый кашель прервал разговор. Гость долго бухал словно в бочку, пока немного успокоился.

— Воды! — глухо произнес он.

— Может, чего-нибудь другого? — льстиво предложил Лаврен.

— Погоди, перво-наперво о деле поговорим, — остановил Лаврена незнакомец.

Отдышавшись и глотнув воды, он продолжал свои наставления.

— Не спускай глаз с подстрекателей. Если что, то их под ноготь. Смотри, не проворонь!

— Есть тут у нас бобыль, Василием зовут, — вставил Лаврен. — Сказывают, в царской армии по принуждению служил, а в Красной по собственной охоте, добровольцем. Вот он сельчан и мутит. Газетки читает. В активистах ходит, все новости из сельсовета приносит. Видно, недаром его уполномоченным какого-то товарищества взаимопомощи выдвинули…

— Займись им, — зло бросил гость.

Леденея от ужаса, Василинка затаила дыхание. О ком это они?

— Его голыми руками не возьмешь. Хитер Василий Ковальчук!

Услышав имя и фамилию отчима, Василинка едва не закричала, но успела зажать рот кулаком.

— А зачем голыми? То, что когда-то закапывали, в порядке?

— Недавно глядел, все целое.

— А ты говоришь, голыми руками…

— Оно понятно, только как же?

— Мокрая курица! «Как же, как же», — и незнакомец сплюнул.

— Пойдет он в лес, мало ли что там может с ним случиться. Может, деревом прибьет. Только гляди, чтоб шито-крыто и концы в воду.

— А может, лучше петуха красного пустить? — предложил Халимон.

— Смотри по обстоятельствах. А сейчас неси чего-нибудь погреться с дороги.

Лаврен пихнул двери из трехстенка во вторую хату, едва не зацепив ногой Василинку. Поднял крышку окованного железом ларя, покопался там и вышел на кухню, плотно прикрыв за собой двери.

Расстроенная Василинка долго ворочалась с боку на бок, пока не сморил ее сон. Не слышала, как обеих хозяек поднял Лаврен и выгнал в трехстенок, где недавно велся разговор. Гостю постлали на кровати, под невесткиным пологом. Молодой хозяин храпел на весь дом под окном на лавке, а Халимон никак не мог улечься на своей скрипучей кровати.

Проснулась Василинка от злых слов старой хозяйки:

— Вставай, соплячка городская, никак тебя не добудиться. Тебе только бы спать да спать, так и проспишь царство небесное.

Тревожное утро

И наступило необычное утро. За прялки не садились. Сразу затопили печь. Василинка, как и всегда, была на побегушках:

— Намой чугунок картошки…

— Беги под навес за дровами…

— Скоренько принеси из сарая овсяной мякины…

Батрачка бежала в сарай, в темноте нагребала руками мякину, тащила в хату и запаривала в ушате. Тем временем сыпались новые распоряжения:

— Неси в хлев пойло теленку. Да смотри, хорошенько напои его. Пусть пьет по пальцу, не жалей, не отвалится.

Василинка и вправду боялась, чтобы теленок не откусил палец. Не успела еще отворить дверь, как рыжий, с белым пятнышком на лбу, бычок вскочил на ноги и стал мордой тыкать под донышко деревянного ушата.

— Глупенький, — ласково, точно несмышленыша, уговаривала Василинка озорника и сунула палец ему в рот. Тот с силой схватил за палец и с жадностью принялся сосать теплое пойло. Напившись, бычок позволил погладить себя по спине, почесать за ухом. Но забавляться с теленком было некогда. Дома ждала уйма работы.

— Садись позавтракай, — распорядилась хозяйка, — а потом сходишь в Плиговки к Тэкле.

Василинка не поверила своим ушам. В Плиговки ее никогда не посылали. Она и дороги туда не знает. Говорили, что семь верст и все лесом. А из головы не выходил услышанный ночью разговор. Как вырваться домой, как предупредить отчима? Наверное, ее нарочно отсылают в Плиговки, да еще старуха, будто жалея, разрешает заночевать.

— А завтра вернешься вместе с Тэклей.

Что же делать? Как на беду, нет Федора в доме, не с кем посоветоваться.

И по воду к колодцу почему-то сегодня Василинку не посылают. Хотела было схватить ведра и без распоряжения побежать, только боязно, как бы не разгадали ее намерения. Василинке кажется, что за ней следят.

Завтракать одной велели. Очистила две картофелины, посыпала солью, а проглотить не может, не лезет в горло.

За окном медленно таяли сумерки, светлело. Старуха приказала:

— Собирайся скорей и отправляйся в дорогу. — Повозившись на краю печи под лучиной, нащупала большие заштопанные рукавицы и дала батрачке. У Василинки своих не было.

— Иди и иди лесом одной дорогой, пока на хутор не придешь. А там вдоль забора пойдешь, а в конце вправо свернешь и так до самых Плиговок… На краю деревни маленькая хатка с одним окошком на улицу и будет Тэклина. Если заплутаешь, у людей спросишь.

Взглянув на Василинку, старуха заметила растерянность в глазах у девочки и вновь слово в слово повторила свои объяснения. Потом вышла за калитку проводить Василинку и стояла там, пока девочка не скрылась в лесу.

Санный путь от Халимоновой хаты вел прямо в лес.

Не спеша шагала по полю Василинка, то и дело оглядываясь. Чудилось ей, будто кто-то идет следом. Скорей бы укрыться в лесу, там что-то придумает. По обе стороны дороги неподвижной стеной стоял усыпанный снегом лес. На раскидистых еловых лапках шапками нависли комья бело-голубого снега. Тишина. Не шелохнется ни одна ветка.