За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса - [10]

С тех пор я одарил мир еще многими замечательными устройствами и программами, которые заново пробуждают в людях детское ощущение чуда. Я изобрел iPod во всех его реинкарнациях и музыкальный магазин iTunes. Я создал музыкальную систему hi-fi и устройство, чтобы крутить кинофильмы по телевизору. Скоро я выпущу на рынок самый совершенный телефон из всех, какие когда-либо создавались.

А что случится с миром, если Джобс вдруг выйдет из игры? Могу дать подсказку: «Microsoft». И это очень пугающая перспектива.

В полночь раздается звонок телефона. Это снова Ларри, и по его голосу слышно, что он напуган еще больше, чем я. Он рассказывает, что забрали шестерых руководителей фирмы «Braid» и еще двух членов совета директоров — Барри Лангера из компании «Greylock» и Питера Майкелсона из «Menlo».

— Ну, с этими-то двумя все ясно, — говорит Ларри. — Первостатейные сволочи.

Он отвлекается на секунду, чтобы сделать затяжку из кальяна. У Ларри потрясающая коллекция кальянов. Он покупает их через интернет. Один из них был изготовлен еще в 1960-е годы и, по слухам, принадлежал самому Джерри Гарсии.

— Так вот я и подумал, что надо бы как-то отвлечься, — говорит Ларри и начинает по-идиотски хихикать. Это верный признак, что его уже разобрало. — Ты как, готов? Тогда я скажу тебе только два слова: крысиный патруль.

— Да брось ты, — вздыхаю я. — Мне работать надо.

Это, конечно, ложь. На самом деле я уже в тысячный раз перечитываю «Сиддхарту».

— Стив, я серьезно. Давай оттянемся.

Крысиный патруль — это такая игра, когда мы среди ночи едем на «Хаммере» Ларри в город и курсируем там по злачным кварталам в вязаных шапках с прорезями для глаз и камуфляжных костюмах, стреляя по педикам. За каждое попадание даются очки плюс бонусы, если мы подпустим их как можно ближе к «Хаммеру», прежде чем выскочим и откроем огонь. Мы уже проделывали это много раз, и, должен сознаться, это действительно смешно, особенно когда педик наложит себе в штаны и удирает с криком и руганью. Ларри обычно целится в голову, стараясь сбить парик.

Мы научились этой игре у Арнольда,[6] который и изобрел ее вместе с Чарли Шином и еще парой ребят из Лос-Анджелеса. У них она называется «коммандос». Но мы с самого начала стали называть ее «крысиный патруль», потому что обычно ведем огонь через задние двери «Хаммера», как пулеметчик в старинном боевике «Крысиный патруль».

Как-то раз Арнольд заехал к нам в долину, навещая Т. Дж. Роджерса, и они прихватили нас с собой на охоту. Арнольд использует не водяную пушку, а краску, но я, честно говоря, считаю, что это немного жестоко, потому что шарики с краской при попадании причиняют довольно сильную боль. Водяная пушка намного гуманнее.

Арнольд сказал, что у нас полный карт-бланш, и даже если нас арестуют, он гарантирует, что вытащит нас из тюрьмы. И в этом весь Арнольд. Ларри говорит: «Да, он, конечно, республиканец, но не совсем настоящий».

— Так ты согласен или не согласен? — спрашивает Ларри.

Я только вздыхаю в ответ.

— Послушай, парень, — говорит он, — меня начинает беспокоить твое состояние.

И меня внезапно охватывает странное и необъяснимое желание заплакать. Возможно, это от шишек. Они иногда настраивают меня на слезливый лад. К тому времени, когда мы вешаем трубки, у меня уже полные глаза слез. Я встаю и смотрюсь в зеркало. Это одно из моих самых любимых занятий. Зеркала у меня висят повсюду. Я смотрю на себя и думаю: «Джобсо, чувак, да что с тобой такое, черт подери? Вспомни, кто ты. Возьми себя в руки».

Я иду в кухню и звоню экономке Бризиэнн, которая сейчас находится в доме своего друга. Я бужу ее, прошу прийти и приготовить мне фруктовый коктейль из манго. Но и это не поднимает мне настроение.

И от этого становится по-настоящему страшно, потому что если даже манго не помогает, то дела совсем плохи.

6

В воскресенье вечером мне опять снится сон, который я уже видел много раз, будто мне вручают Нобелевскую премию. Но на этот раз сон немного отличается от прежних. После вручения премии я вдруг оказываюсь на улице в набедренной повязке и тащу крест. Люди вокруг улюлюкают и плюют в меня. А потом я вижу себя уже на кресте, а рядом со мной Билл Гейтс, которого тоже распяли. «Ну, с тобой-то мне все ясно, — говорю я, — а меня за что?» Гейтс смеется и отвечает: «Тебя распяли потому, что все свои самые лучшие идеи ты украл у меня».

Я с криком просыпаюсь. За окном уже светает.

Вот такая у меня жизнь, полная стрессов. Нелегко управлять любой компанией, но задача намного осложняется, когда ваша работа связана с творчеством. В моем бизнесе надо постоянно думать о том, что будет дальше. Мы выпускаем на рынок один продукт, но при этом надо держать в загашнике уже пять следующих. А каждый продукт — это целая война. Раньше я думал, что когда стану старше, то работать будет легче. Ничего подобного, с каждым днем все труднее. И это касается всех творческих личностей. Взять хотя бы Пикассо или Хемингуэя. Кого-то из них однажды спросили, стало ли ему с возрастом легче писать картины или романы. Ведь он написал их уже так много. Я не помню, кто из них это был, но он ответил: «Нет. Каждое новое произведение — это борьба». А потом Хемингуэй кончил тем, что сунул себе в рот ствол револьвера, а Пикассо, по-моему, погиб на корриде.