За красными ставнями - [86]

Отец хотел сделать из него инженера-электрика, и Билл не возражал, думая, что это означает только возню с разными механическими устройствами, а такие занятия были ему по душе. Он быстро научился пользоваться электродрелью, но потом понял, что профессия предполагает куда больше обязанностей, чем ему казалось, бросил ее и занялся живописью. Человеческие фигуры у него не получались, зато натюрморты выходили первоклассно. Билл мог изготовить и раскрасить «железный» сундук без всякого труда. Наконец, он много путешествовал, и его базой должен был являться Лиссабон.

Полковник Дюрок поднялся, отвесил церемонный поклон и снова сел.

— Заметьте, мисс Холмс, — сказал он, — что этот старый coquin[119] разгадал вашу тайну не за сорок восемь часов, а за сорок восемь минут.

— Нет-нет! — запротестовал Г. М., который был настолько серьезен, что даже не обрадовался комплименту. — Это было всего лишь легкое указание. Когда мы сидели на балконе с Бентли, я продолжал наблюдать за ним. Он был добродушным и легкомысленным, даже казался медлительным, однако его ум действовал быстро, как молния. Во время боксерского матча он продемонстрировал, что его мозг и тело могут функционировать синхронно, а движения производятся с такой скоростью, что рябит в глазах.

Тем временем вы, полковник, продолжали описывать карьеру Железного Сундука. Вначале я кое-как переваривал вашу версию о нем как о злобном убийце, который бьет кого попало, даже если не намерен убить. Но что рассказал полковник? Во время двенадцати ограблений Железного Сундука видели, а по крайней мере в девяти случаях люди бежали к нему. Девять раз! Более того, он неоднократно открывал огонь — разумеется, с целью не дать никому притронуться к сундуку. Но при такой пальбе даже самый паршивый стрелок перебил бы с близкого расстояния несколько человек. Однако никто даже не был ранен, за исключением толстой испанки, которая случайно подвернулась под пулю, и брюссельского полицейского. Мне пришлось пересмотреть свою оценку событий. Такой дождь пуль, пролетающих мимо цели, выглядел просто невероятно. Очевидно, Железный Сундук был метким стрелком, но так боялся кого-то ранить, что намеренно стрелял мимо, даже будучи в опасности. Позднее тем же вечером я узнал, что Билл Бентли — лучший стрелок из пистолета в Танжере.

Той же ночью, — продолжал Г. М., — начало вырисовываться первое подлинное доказательство. Бентли и Колльер были партнерами, и Бентли, хотя не без тревоги, позволил Колльеру попробовать самостоятельно ограбить фирму Бернштейна. Но…

— Пожалуйста! — воскликнула Морин. — Я должна задать вопрос, иначе я лопну!

Поскольку Г. М. устремил на нее свирепый взгляд, Морин пришлось призвать на помощь всю свою женственность, и лед растаял.

— Я могу понять, — сказала Морин, в подражание Поле откинувшись назад и положив ногу на ногу, — как Билл умудрялся рыскать по всей Западной Европе — в Амстердаме, Брюсселе, Париже, Риме, Мадриде, Лиссабоне, — но не дальше, так как у него не было времени и была консульская миссия в других местах. Отсюда он мог уезжать только с собственным паспортом, так как все его знали…

— Неплохо, девочка моя! — одобрил Г. М. — Но что он делал, прибывая в Лиссабон?

— Забирал там свое снаряжение взломщика и картонный сундук! — быстро ответила Морин. — Конечно, он прятал их в Лиссабоне, так как именно оттуда отправлялся на каждое дело — конечно, с фальшивым паспортом. — Внезапно ее лицо вытянулось. — Но где он доставал фальшивый паспорт?

— У доброго старого Али, — сказал Г. М., глядя на нее как школьный учитель на любимую ученицу. — Полковник слышал, как я рассказывал, что мой первый вопрос к Али во время нашей беседы был, может ли он достать фальшивый паспорт… Конечно, Бентли никогда не встречался ни с Али, ни с кем-либо из его шайки. Бентли делал это через Колльера. Он передавал фотографию в парике и с усами щеткой. Конечно, паспорт требовался английский, а профессия в нем обозначалась как…

— Слесарь! — воскликнула Морин. — Как один раз проделал Колльер. С помощью этого Железный Сундук мог объяснить таможенникам наличие у него инструментов для взлома и электродрели. Сундук, который казался самой сложной проблемой, в действительности был самой легкой. Он мог завернуть его в плоском виде в бумагу и положить на дно чемодана, прибив сверху к раме свою картину на тот случай, если таможенный инспектор потребует развернуть пакет!

До этого момента Г. М. благодушно выслушивал то, как воображение Морин подтверждало сведения, сообщенные ему Биллом Бентли, прежде чем Билл и Пола отбыли специальным авиарейсом. Теперь же его лицо приняло недовольное выражение. Догадки Морин были основаны отчасти на фактах, но отчасти и на полученной информации. А анализировать и делать выводы должен был старый маэстро.

— Эй! — строго произнес он.

— Я только подумала… да, сэр Генри?

— Вы сказали, что хотите задать вопрос, но вместо этого вещаете, как Кассандра.[120] Задавайте ваш вопрос, а я продолжу эту историю.

— Боюсь, вопросов будет два.

— Выкладывайте!

— Правда, что Билл Бентли оставлял всю экипировку Железного Сундука — камуфляж, паспорт, инструменты, картонный сундук и прочее — где-то в Лиссабоне и никогда не привозил их в Танжер?