За краем Вечности - [52]

Я смело подняла взгляд на Джека и шагнула вперёд. Десяток удивлённых взоров чуть не испепелил меня целиком — но один из них был особо чувственным. Джек придирчиво сощурился и дёрнул усом, отступая к плоту.

— Что-то не так, капитан? — я подступила к лихому пирату и скрестила руки на груди. — Вас не устраивает моя кандидатура? Или Гиббс убедил вас в своей позиции, что «баба на корабле к беде»?

Джек колебался недолго. Как ни крути, напарник для вылазки ему был необходим, а добровольцев среди матросов не обнаружилось — вернее, не обнаружилось даже тех, кто не поднял бы бунт при принуждении к участию. Я же, узнав о некоторых деталях, странным образом ощутила душащую необходимость идти к неведомой цели и дальше, не отставать от капитана ни на шаг — сблизившая нас ночь у костра помогла разглядеть в нём сквозь маску наглости, остроумия и чудачеств настоящий, еле уловимый силуэт капитанской души. И эта душа, знающая, настоящая, всё понимающая, покорила остатки здравого разума, оставив только необходимость идти с ним бок о бок.

По-видимому, решив, что моё общество (за неимением другого, конечно), не помешает, Джек изъявил согласие и пригласил примерить инвентарь, как он выразился. Не сразу догадавшись о чём идёт речь, я тут же согласилась — и мистер Гиббс вручил мне охапку ядовито-красной грубой ткани. Стоило её развернуть, взору предстала солдатская форма. Видимо, мои глаза стали настолько круглыми, что Джек издал забавный смешок.

— А ты как думала, зачем мы заходили в Порт Нельсон? — Воробей, приняв от старпома подобного рода наряд, принялся переодеваться — на глазах у всех, что меня чуточку смутило и, дабы не мучаться от нечеловеческого желания разглядывать обнажённый капитанский торс, я сердито подхватила одежду и удалилась в прибрежные кусты под сальные матросские ухмылки.

Облачение красного мундира сидело на мне так, будто я нарядилась в мешок из-под картошки. Сменив замызганную пиратскую рубашку на белоснежную блузу с кружевами на рукавах, а тёмные бриджи заменив бежевыми леггинсами, пришлось туго перевязаться широким поясом, иначе последние непременно опозорили бы меня, соскользнув с положенного места в самый неблагоприятный момент. Сверху на плечи лёг алый камзол — более тяжёлый, чем ожидалось. Погоны тянули к земле, как кандалы, и едва я попыталась расправить плечи, создалось ощущение, будто они вот-вот выгнутся в обратную сторону. Волосы перевязались лентой и заправились под служивую двууголку, постоянно съезжающую на лоб. Проклиная создателей ужасной красномундировской одежды, я вынырнула из кустов к бравой команде пиратов под начальством великолепного капитана Воробья. Тот, как и ожидалось, побрезговал полностью переоблачиться в красного мундира. В его истинно пиратском стиле сменились только незначительные мелочи: вместо излюбленного иссиня-чёрного жилета сверкал серебристыми пуговицами новый, болотный с серыми разводами, а также драная рубашка, которая выглядела ни больше ни меньше ровесницей самого́ легендарного пирата, сменилась на точно такую же, как у меня. В остальном же всё было неизменно. К досаде лихого капитана, густые чёрные лохмы никак не пожелали заправиться под шляпу, и пришлось оставить их как есть. Довершающим элементом стал красный камзол, который смотрелся на нём ужасно нелепо — никак не вязался в моей контуженной голове образ капитана Воробья в солдатском мундире. Однако, такому переоблачению Джек и сам был страшно не рад. Вероятно, сий камзол был в его глазах позорным, и согласился он на такие перемены только ради того, чтобы меньше бросаться в глаза на Исла-де-Розас. Как бы то ни было, пришлось признать идею отменной: в высшем обществе два новых красных мундира в разы менее заметны, чем два пирата.

Вскоре плот зашуршал по песку и общими усилиями сполз на воду — и сразу же отлив погнал его от берега. Я в спешке захлюпала сапогами по воде и перелезла через леер, пока судёнышко не отправилось в путь без пассажиров. Капитан Джек Воробей, неизменно опережающий всех и вся, уже гордо восседал посередине паромчика, и едва плот дёрнулся под моим весом, в капитанских руках оказались вёсла. Искривлённый горный хребет Исла-де-Розас вился не дальше, чем за полторы мили от соседнего островка, благодаря чему плавание обещало пройти кратко и неинтересно — ко всеобщей радости. Выкатывающееся из-за моря небесное светило начинало разогревать застоявшуюся в проливе воду и разбрасывало мешающие обзору отблески. Тёплое дерево весла удобно легло в ладонь, и едва оно коснулось воды, дело пошло заметно быстрее. Капитан Воробей, пристроившийся у противоположного борта, управлялся с греблей стократ ловчее и скорее, отчего плот то и дело вело на левый борт, отстающий от противоположного. Совладать с вертящимся непослушным паромом оказалось ещё труднее, чем столкнуть его на воду и предательские мысли о провале очередной операции вследствие моей некомпетенции в управлении плотиком нервировали душу с каждым гребком.

— Погоди. Эй, нет-нет, так не пойдёт, — Джек поднял весло над водой, и с него сразу посыпались капельки. Я подавила тяжёлый вздох и обернулась. Джекки придирчиво сощурился, пододвинулся ко мне и перехватил моё весло. — Ты гребёшь как девчонка.