Она коснулась рукой его щеки.
— Значит, вы тоже? — Она с трудом подбирала слова. — Знали бы вы, как мне жаль, что я не встретила вас много лет назад, Тревор Стирлинг.
Осторожно, очень осторожно он поцеловал ее в губы.
— А знали бы вы, как я счастлив, что наконец встретил вас. Хоть и провел несколько недель в уверенности, что вы мой враг.
Он дождался, пока глаз ее коснулась улыбка, потом со вздохом оглянулся на Арториуса.
— Куда вы отвезете его выздоравливать?
— На Айнис-Меноу. Девять Дев, которые учили меня искусству целительницы, помогут мне ухаживать за ним. — Она хихикнула. — Знаете, мы, ирландцы, называем остров Мэн по-гэльски Яблочным островом.
Тревор Стирлинг негромко засмеялся.
Звука счастливее этого Бренна МакИген не слышала еще никогда.
В лаборатории, затерянной в предгорьях Шотландии, пожилой седовласый мужчина выбрался из машины и, прохрустев башмаками по гравию, остановился перед тяжелой стальной дверью. Он сунул карту в кодовый замок, потянул дверь на себя и вошел. Он не был здесь много лет, но зрелище, ожидавшее его внутри, пробудило кучу болезненных воспоминаний.
Когда-то в небольшом помещении шлюзовой лежало три тела, подключенных к компьютерам, которые послали их сознания на много веков назад. Седрик Беннинг умер давным-давно, всего через несколько недель после отправки, умер почти мгновенно от обширного кровоизлияния в мозг. Огилви не оплакивал Беннинга. То, что им удалось узнать о его прошлом, привело Огилви в ужас. Нет, смерть этого типа не огорчила его.
Но Бренна МакИген и Тревор Стирлинг…
Когда полковник Огилви шагнул в шлюзовую и увидел их, лежавших неподвижно, поседевших, с морщинистыми от возраста лицами и дряблыми от почти сорокалетней комы мышцами, на глаза его навернулись слезы. Они не вернулись. Не вернулись даже тогда, когда спустя год после их отправки компьютеры наконец заглушили. Время все-таки раздробилось, объясняли ему тогда, сорок лет назад, ученые. Раздробилось, образовав новую линию, в которой как в западне оказались заперты Стирлинг и МакИген. Они остались в том времени, а тела их медленно старели в этом.
Огилви долго стоял и молча смотрел на них. Мундир на теле Стирлинга давно уже был украшен Крестом Виктории; Огилви сам приколол его на китель дрожащими руками. Еще один Крест Виктории блестел под длинными седыми волосами на груди Бренны МакИген. Чтобы наградить ее, потребовались специальное постановление парламента и указ его величества. Ни один мужчина, ни одна женщина не рисковали сильнее за короля и отечество.
Медленно, со слезами на глазах Огилви отдал честь.
А потом он вышел, завершив наконец последнюю перед выходом на пенсию операцию.
Где бы они ни находились сейчас, он желал им удачи.
