За кормой сто тысяч ли - [51]
«Католические короли» могли наложить на Колумба оковы, но не в их власти было закрыть только что открытую Америку. Заморские плавания и заморская экспансия были в Европе конца XV века исторической необходимостью. Открытия подчинялись закону своеобразной «цепной реакции», которая действовала непрерывно и с нарастающей силой. Поэтому за Колумбом следовала плеяда новых искателей морей и земель, золота и пряностей, жемчуга и рабов.
Иным образом складывалась историческая обстановка в Китае начала XV века. Несомненно, и в Китае Минской эпохи действовали силы, которые подкапывали и разъедали изнутри феодальную систему. Несомненно, что купечество приморских городов было прямо и непосредственно заинтересовано в широком развитии торговых связей, в дальних заморских рынках. Несомненно, что уровень общего развития страны, степень ее технической культуры были настолько высоки в эпоху Чжэн Хэ, что любая заморская экспедиция, любое плавание в Южный и Западный океан были уже практически осуществимы.
Однако в Китае того времени не создавались условия, благоприятные для той «цепной реакции», которая так характерна для эпохи географических открытий и начало которой положили в Европе португальские и испанские мореплаватели.
Причины подобного исторического своеобразия весьма сложны, и в настоящее время они основательно изучаются китайскими историками.
Здесь мы можем лишь отметить, что как раз в 30-х и 40-х годах XV века в Китае значительно усилилось влияние новой феодальной знати, прибравшей к рукам огромные земельные владения. Земли, щедро розданные этой алчной клике, были главным источником ее доходов. Эти земли, захваченные правдой и неправдой, лежали не за дальними морями, не на Суматре и на Цейлоне, а где-нибудь в долине Хуанхэ или на шэнсийском лёссовом плато, на исконно китайской территории.
К середине XV века великие князья, царедворцы и чиновники высших рангов захватили наилучшие пахотные земли и прибрали к рукам огромные дворцовые поместья. У многих феодалов было по тысяче и более цинов земли, и с этих земель они, нещадно обирая крестьян, получали колоссальные доходы.
«Чиновники из штата великих князей, — говорится в одном источнике Минской эпохи, — и евнухи, отправляемые для сбора податей, целыми днями рыщут по дорогам, и только на прокорм их слуг тратится десять тысяч лан. Поистине везде неслыханные грабежи и сборщики податей хватают простой народ и забивают до смерти «арендаторов».
Когда были розданы все сколько-нибудь пригодные земли, помещики разных рангов стали захватывать, осушать и распахивать внутренние водоемы — озера и пруды, и к концу XV века такая практика привела к подрыву ирригационного хозяйства и к истощению многих ранее орошаемых земель.
Землевладельческая знать, таким образом, приобрела возможность неограниченной эксплуатации китайского крестьянства, источники ее несметных доходов находились непосредственно внутри страны.
Между тем все помыслы купцов и особенно торговых людей приморских городов были направлены за пределы Китая, и естественно, что интересы торгового сословия ни в какой степени не совпадали с интересами феодальной клики.
Этим во многом объясняется то яростное противодействие планам дальних морских экспедиций, которое стало особенно активным после смерти Чэн-цзу. К сожалению, мы не знаем, какова была доля участия купцов приморских городов в экспедициях Чжэн Хэ; ответ на этот вопрос не дают ни историографы походов великого мореплавателя, ни ссылки на те товары, которые вывозились из Китая или доставлялись туда из заморских стран.
Нам известно, что в трюмах кораблей флотилий Чжэн Хэ привозили из стран Западного океана слоновую кость, сапановое, сандаловое, эбеновое, орлиное, мастичное дерево, благовонные смолы, изумруды, алмазы, ляпис-лазурь, оникс, сапфиры, мирру, носорожий рог, павлинья перья, тяжелую парчу из Дамаска, дорогие ковры из Хорасана, шкуры львов, леопардов и тигров, жемчуг, опиум, черепашьи панцири. На нанкинскую пристань выгружали клетки с зебрами, страусами, жирафами, львами, золотистыми леопардами, антилопами и прочими живыми диковинками.
Трудно представить себе стоимость этого транспорта предметов роскоши, особенно если учесть, что в каждой флотилии было по шестьдесят кораблей [58].
Все эти драгоценные ненужности и зоологические редкости предназначались не для фунзяньских и нанкинских купцов. Парча, страусы и жирафы, ляпис-лазурь и изумруды, павлиньи перья и мирра мгновенно исчезали в бездонных императорских сокровищницах, а затем все это щедро раздавалось принцам крови, наложницам, астрологам, одописцам, прорицателям и бесчисленной высокородной челяди, которая заполняла приемные залы и прихожие дворцов «Сына неба».
Значит ли это, что главной, если не единственной целью заморских экспедиций начала XV века было удовлетворение потребностей и запросов узкого круга феодальной знати, численно ничтожной группы, которая занимала самые верхние ступени сословно-иерархической лестницы?
Думается, что дело обстояло сложнее, и что тот список товаров, который приводится в источниках, дает весьма неполное представление о размахе заморской торговли в первой четверти XV века.
