За кормой сто тысяч ли - [39]

Хормуз был иранским Каликутом, теми воротами в море, через которые из внутренних областей Ирана непрерывно шел мощный поток товаров, скупавшихся торговыми людьми всех «морских» стран Южной Азии и Восточной Африки.

Сюда везли дивных коней из Фарса и Аравии, хорасан-ские ковры, медь и глиняную посуду из Кашана, шерстяные ткани и бархат из Тебриза, оружие и ювелирные изделия из Исфагани, шелк из Шираза. В Хормуз вели караванные пути из Бухары и Самарканда, и для Средней Азии, так же как и для земель Ирана, Хормуз был окном в южные моря. Из южных морей по караванным путям, ведущим через Иран в Малую Азию и в гавани Сирии, везли в Дамаск и Копию, в Византию и Венецию африканскую слоновую кость, китайский фарфор и малабарский перец.

Дома, люди, улицы, рынки, площади здесь были совсем не такие, как в Индии. Массивные стены зданий, трех-, четырех- и пятиэтажных, сложены были из камня. На плоских крышах люди спали, проводили часы досуга, принимали гостей.

Здесь было очень мало зелени и мало тени, сухую землю, покрытую белесыми выцветами соли, немилосердно жгло солнце.

У мужчин были огненные бороды, женщины закрывали лица неплотной голубой или розовой чадрой, глаза у них были подведены густой черной краской. Фэй Синь с удивлением писал, что в этой стране совсем нет подножного корма для скота и быков: овец и верблюдов кормят там вяленой рыбой.

К этому вселенскому базару у стен белокаменной цитадели впервые в истории Ирана пришел китайский флот — шестьдесят кораблей с двадцатипятитысячным посольством. В Хормузе, так же как в Каликуте, миссия Чжэн Хэ была вполне успешной. Правитель Хормуза [37] принял грамоты Чэн-цзу, посетил Чжэн Хэ и преподнес ему ценные дары.

С четвертой экспедицией отправилось из Китая посольство в Бенгалию; оно доставило в Китай редкостного зверя — «цзулафа» — жирафу, которая, очевидно, была привезена в Бенгалию индийскими или арабскими моряками из какой-нибудь гавани на сомалийском берегу Африки или из Адена, где, по словам Фэй Синя, процветала торговля диковинными африканскими зверями.

Три тысячи островов

В четвертом плавании Чжэн Хэ продлил прежний марш рут не только на северо-запад, но и на юго-запад. Либо вся флотилия, либо часть ее посетила страну Лю-шань — Мальдивские острова. Эта цепочка коралловых островов протягивается в Индийском океане примерно на восемьсот километров вдоль 73–74 градусов восточной долготы от широты мыса Коморин до экватора. В Мальдивской группе несколько тысяч мелких атоллов и настолько низки эти крохотные островки, что издали с корабля кажется, будто кокосовые пальмы растут прямо из синих вод океана.

«Эта страна, — писал Ма Хуань, — лежит к юго-западу от Суматры, и дойти до нее можно за десять с лишним дней. Местные жители называют ее Дегань, здесь не видно городских стен… на запад от [главного острова] в море есть восемь атоллов и на каждом атолле старейшина. Все атоллы доступны для кораблей. Мелких атоллов, говорят, насчитывается более трех тысяч… И правитель и люди этой страны мусульмане, обычаи их прекрасны, все они придерживаются строгих правил.

А занятие у них рыбная ловля и выращивание кокосовых пальм».

Чжэн Хэ, видимо, прошел к северной группе Мальдивских островов от берегов Цейлона (оттуда при попутном ветре пути было пять-семь дней).

Почему же Чжэн Хэ направился к этой россыпи атоллов? Думается, что он предпринял этот рейд не ради мальдивской рыбы и не ради мальдивских кокосовых орехов. Об этом мы скажем ниже.

За 80 лет до четвертого плавания Чжэн Хэ Ибн Баттута писал, что Мальдивские острова — это одно из чудес мира. Их, говорил он, около двух тысяч и они нижутся в кольца, внутрь которых обычно ведет лишь один проход, подобный воротам. И только с помощью местных лоцманов можно плавать в этих водах. Примечательно, что уже во времена Ибн Баттуты решительно все жители Мальдивских островов исповедовали ислам. Ибн Баттута, однако, жаловался, что женщины здесь никак не поддаются уговорам правоверных блюстителей мусульманских обычаев и отказываются закрывать лицо.

Острова были во владении двенадцати царьков, которые номинально зависели от султана; резиденция его находилась на острове Мале. Кроме проса, никаких других культур жители тогда не разводили, а основным их занятием была рыбная ловля; вяленую рыбу мальдивские купцы вывозили в Индию, Йемен и даже в Китай. Ибн Баттута с восторгом описывал кокосовые пальмы на Мальдивских островах: «пальмы эти дают молоко, масло, мед и Прочное волокно». «Волокно это, — отмечает Ибн Баттута, — крепче бечевы из конопли и его вывозят в Индию, Аравию и Китай. Индийцы и арабы из Йемена сшивают этими волокнами части своих кораблей, не применяя гвоздей. В Индийском океане много рифов; при столкновении с ними корабль, сбитый железными гвоздями, рассыпается, тогда как сшитые суда более упруги и они не разбиваются на куски». Такие сшитые суда были в ходу и у моряков восточного побережья Африки, и об их высоких мореходных качествах много писали в XVI веке португальцы.

На Мальдивских островах арабские купцы закупали рыбу, кокосовые орехи, раковины-каури, которые во многих странах Востока использовались как ходячая разменная монета