За кормой сто тысяч ли - [17]

Таким образом, мзда, которую платили китайские купцы на пути из Цюаньжоу или Гуанчжоу в гавани Мала-бара и Персидского залива, порой превышала себестоимость товара, перевозимого на индийские и иранские рынки. Вдобавок конкуренты китайцев — арабы и гуджарат-цы, единоверцы суматранских правителей, пользовались всевозможными льготами и повсеместно держали свои фактории и склады.

Воды малайских морей в то время были истинным раем для пиратов: пираты безнаказанно грабили караваны торговых судов, а затем с богатой добычей укрывались либо в пустынных бухтах Вьетнама, Малаккского полуострова и Суматры, либо в гаванях суматранских и яванских властителей, которые нередко были компаньонами морских разбойников и охотно оказывали покровительство этому выгодному промыслу.

Вань Да-юань с горечью писал, что в проливе Линь-ямэнь (ныне Сингапурский пролив) пираты систематически нападают на китайские торговые корабли. «Когда, — жаловался он, — корабли идут в Западный океан, пираты пропускают их свободно, но на обратном пути… все моряки берут в руки оружие… ибо наверняка две или три сотни пиратских джонок подстерегают их здесь. Порой морякам выпадает удача и попутные ветры, и им удается проскользнуть мимо пиратов. Если же этого не случается, то пираты истребляют весь экипаж и захватывают все товары».

Поддерживать престиж китайской державы в далеких водах Западного океана (так китайцы называли все моря к западу от Калимантана) было чрезвычайно трудно. Так, Чжан Юань-чжан вынужден был ограничиться бессильными угрозами, когда на восточной Суматре беглый китайский каторжник захватил власть в одном мелком княжестве и стал промышлять морским разбоем, грабя китайские корабли.

Кроме того, далеко не безопасно было совершать длительные рейсы в Западном океане, не имея там собственных опорных баз, где мореплаватели всегда могли бы пополнить запасы продовольствия, пресной воды и топлива и не платить пошлины местным мздоимцам.

Трудно было навести порядок на Южноазиатском морском пути, послав в малайские моря одну или две эскадры. Такие эпизодические операции не могли принести Китаю никакой пользы, и в Китае понимали, что нельзя резать кисель ножом.

Чтобы прочно утвердиться на Южноазиатском морском пути, необходимо было установить над ним действенный контроль, основать ряд опорных пунктов и баз на берегах Явы, Малаккского полуострова, Суматры и Цейлона и систематически поддерживать с этими базами связь.

Это была нелегкая задача и разрешена она была в начале XV века при третьем императоре Минского дома Чэн-цзу (1403–1425) великим флотоводцем Чжэн Хэ.

Облачный юг

Юньнань — «Облачный юг» — одна из самых южных земель Китая. На ее западных рубежах поднимаются убеленные вечными снегами хребты, которые широкой дугой охватывают Тибет — высочайшее на земле нагорье. Пики этих гор выше Монблана и Казбека, и их склоны прорезаны глубокими долинами рек, истоки которых лежат далеко на севере, в Куньлуне. Здесь рядом протекают три великие реки — Янцзы, Меконг, Салуэн; пути этих рек ближе к южной границе Юньнани расходятся широким ребром; Янцзы, кормилица Китая, круто поворачивает на восток, к Восточно-Китайскому морю, Меконг течет на юго-восток и, орошая земли Лаоса и Камбоджи, впадает в Южно-Китайское море, Салуэн устремляется прямо на юг в Бирму и к Индийскому океану. В юньнаньских горах зачинаются младшие сестры Янцзы, Меконга и Салуэна— Красная и Черная реки.

К исполинскому горному поясу примыкает обширное Юньнаньское нагорье, которое становится все ниже и ниже по мере приближения к восточным границам Юньнани. Густая сеть рек глубоко врезывается в это плато, поднятое над уровнем моря на высоту Карпат и Уральских гор, Течение рек здесь стремительное, их ложе образует бесчисленные пороги, порой они пробивают себе путь через ущелья и каньоны с обрывистыми склонами головокружительной высоты. Кое-где небольшие речки внезапно исчезают: их поглощают подземные каналы, которые, словно ходы гигантских кротов, пронизывают массивы известняков. Повсеместно на этом плато рассеяны озера.

Северный тропик пересекает Юньнань, но высота умеряет тропический зной. На Юньнаньском нагорье суровые таежные леса с елью, лиственицей и пихтой прочно занимают самые высокие участки. Чуть ниже ель сменяется дубом, грабом, сосной, еще ниже к ним примешивается куннингамия и тиковое дерево, а на дне долин и глубоких котловин тропический лес, густой, непроходимый, с зарослями бамбука, фикусами, магнолиями, сандаловым деревом, царит безраздельно. Таким образом, Сибирь и Индия уживаются здесь бок о бок: под таежными владениями медведей и рысей, в непроходимых джунглях обитают слоны, тапиры и тигры.

В этом краю человек всегда стремился осесть не в речных долинах, а в просторных впадинах озер. Лучшие земли, давно отвоеванные у леса, лежали на берегах и на широких террасах озер Дяньчи, Фусяньху, Эрхай в восточной части Юньпаньского нагорья. Но удобных земель было мало. Даже в наше время только шесть процентов площади используется здесь в земледелии, даже сейчас в этой области, которая по размерам превышает всю Италию, проживает лишь немногим более пятнадцати миллионов человек — цифра, ничтожная в масштабах Китая. Юньнань издревле заселили некитайские народы. Здесь была родина народов тай, которые впоследствии заняли бассейн Менама и прочно утвердились в Сиаме. Здесь жили и живут поныне народы цзинпо, мяо и др. Здесь с VII по XIII век располагалось мощное царство Наньчжао, которое вело успешные войны с Танской империей и лишь номинально числилось вассалом Китая.