За и против кинематографа. Теория, критика, сценарии - [15]
Люди проходят мимо ограды музея Клюни.
Рю-дез-Эколь, Рю де ля Монтань-Сен-Женевьев, окна, светящиеся ночью.
Гендель: Церемониальная тема путешествий. Музыка стихает.
Несколько домов в Париже.
Английские полицейские, пешие и конные, дают отпор манифестантам.
БЕЛЫЙ ЭКРАН.
Голос 3: Диктатура пролетариата есть упорная борьба, кровавая и бескровная, насильственная и мирная, военная и хозяйственная, педагогическая и администраторская, против сил и традиций старого общества>5.
Голос 1: В конечном счёте в этой стране это снова были люди правопорядка, которые восстали и укрепили свою власть. Им удалось по воле сердца усугубить гротескность господствующих условий. Они украсили свою систему траурными церемониями из прошлого.
Манифестация колонистов в Алжире в мае 1958 г.
Генералы Массу и Салан.
Рота парашютистов марширует перед камерой.
Де Голль выступает на трибуне, размахивая кулаком.
Голос 2: Годы проходят подобно мгновениям.
БЕЛЫЙ ЭКРАН.
Голос 1: То, что проживалось непосредственно, появляется вновь, застывшее в отдалении, запечатлённое во вкусах и иллюзиях эпохи и унесённое вместе с нею.
Героиня рекламного ролика косметики «Монсавон».
Лицо девушки.
Кавалерийская атака на улицах города.
Голос 2: Появление событий, созданных не нами, событий, созданных другими против нас, теперь обязывает нас впредь рассчитывать прохождение времени и его результаты, преобразование наших собственных желаний в события. Что отличает прошлое от настоящего – его недоступная объективность; более нет никакого «должно быть»; бытие таким образом было сведено до состояния прекращения существования. Детали уже потеряны в пыли времени. Кто боялся жизни, боялся ночи, боялся быть пойманным, боялся оказаться под стражей?
БЕЛЫЙ ЭКРАН.
Лицо другой девушки>6.
Героиня рекламного ролика в ванне.
Съёмки вспышек на солнце.
Камера наезжает на героиню рекламного ролика в ванне.
Прерванные ранее вспышки на солнце продолжают своё нарастающее движение.
Голос 3: То, что должно быть отменено, продолжается, и наше разрушение продолжается вместе с ним. Нас грабят. Нас разобщают. Годы проходят, а мы ничего не изменили.
Япония. Десяток полицейских в касках и противогазах на большой уже освобождённой площади продолжают медленно двигаться вперёд, бросая гранаты со слезоточивым газом.
Голос 2: Снова утро на тех же самых улицах. Снова усталость многих пройденных ночей. Это – прогулка, которая продлилась долго.
Восход солнца над мостом в Париже.
Медленная панорамная съёмка площади Побед на рассвете.
Делаланд: реприза торжественной и трагической темы.
Музыка стихает.
Голос 1: Действительно трудно пить больше.
БЕЛЫЙ ЭКРАН.
Голос 2: Конечно, можно было бы при случае снять фильм об этом. Однако даже если бы такой фильм смог быть столь же бессвязным и неудовлетворяющим, как сама действительность, о которой он повествует, это всё равно было бы не более чем воссоздание – столь же бедное и лживое, как эта никчёмная съёмка.
Съёмочная группа вокруг камеры.
Повторяется самый худший дубль ранее показанной съёмки движущейся камерой (в кафе) – без перерывов на кадры с текстом, но с множеством изъянов: люди ходят перед объективом, отблески прожектора, видна тень от камеры, панорамирование в конце движения.
Голос 3: Существуют люди, которые гордятся тем, что они – авторы фильмов, подобно тому, как ранее другие были авторами романов. Их отставание от романистов заключается в том, что они игнорируют разложение и истощение индивидуального искусства в наше время, завершение времени пассивного искусства. Слышатся хвалы в адрес их искренности, ведь они инсценируют с наибольшей индивидуальностью условности, из которых они состоят. Слышатся разговоры об освобождении кино. Но что нам даст освобождение ещё одного искусства для того, чтобы Пьер, Жак или Франсуа смогли радостно выражать свои рабские чувства? Единственное интересное занятие – освобождение повседневной жизни, не только в исторической перспективе, но и для нас, прямо сейчас. Это подразумевает ликвидацию всех форм отчуждённой коммуникации. Кино также должно быть уничтожено.
БЕЛЫЙ ЭКРАН.
Голос 2: В конечном счёте, кинозвёзды созданы не их талантом или его отсутствием и даже не киноиндустрией и рекламой. Они созданы нуждой. Это жалкая нужда, это мрачная и безвестная жизнь, которая хотела бы развиться до масштабов кинематографической жизни. Воображаемая жизнь на экране – продукт этой истинной нужды. Кинозвезда – проецирование этой нужды.
Автомобиль останавливается. Приближающаяся съёмка героини рекламы «Монсавон», выходящей из автомобиля.
Два кадра с «хлопушкой» этого фильма в начале ранее показанных сцен.
Наездники в Буа.
Рекламные объявления во время антрактов лучше чего бы то ни было напоминают антракт жизни.
Старлетка в рекламе показывает нравящееся ей мыло, улыбается зрителям.
Чтобы подлинно описать эту эпоху, безо всякого сомнения было бы необходимо показать много иных вещей. Но зачем?
БЕЛЫЙ ЭКРАН НА ПРОТЯЖЕНИИ ВСЕГО ОСТАВШЕГОСЯ ФИЛЬМА И ДВАДЦАТИ СЕКУНД ПОСЛЕ ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА.
Необходимо лучше понять тотальность происходившего, а не добавить ещё одни руины в старый мир спектаклей и воспоминаний.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Более чем уверен, что появление этих комментариев будут приветствовать от силы пятьдесят или шестьдесят человек; вряд ли они будут интересны кому-либо ещё, особенно принимая во внимание то время, в котором мы живём, а также вес выставленных на обсуждение вопросов. Хотя, конечно, в некоторых кругах меня признают авторитетом. При этом не стоит забывать, что добрая половина всей заинтересованной публики будет состоять из людей, которые посвятили себя служению господствующей системе спектакля, в то время как другая половина упорно пытается эту самую систему разрушить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском языке публикуются декларации и статьи автора "Общества спектакля" философа, революционного деятеля, кинорежиссёра Ги Дебора (1931–1994). Материалы охватывают практически весь период его творчества: время Леттристского интернационала (публикации в "Internationale lettriste", "Potlatch" и др.), время Ситуационистского интернационала ("Internationale situationniste" и др.) и последние годы. Тексты сопровождаются подробными комментариями.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Первая книга художницы Натальи Александровны Касаткиной (1932–2012), которая находилась – благодаря семье, в которой родилась, обаянию личности, профессионализму – всегда в «нужном месте», в творческом котле. (Круг её общения – Анатолий Зверев, Игорь Шелковский, Владимир Слепян, Юрий Злотников, Эдуард Штейнберг, Леонид Енгибаров, Ирина Ватагина…) Так в 1956 г. она оказалась на встрече с Давидом Бурлюком в гостинице «Москва» (вместе с И. Шелковским и В. Слепяном). После участия в 1957 г. в молодёжной выставке попала на первую полосу культового французского еженедельника Les Lettres Francaises – её работа была среди тех, которые понравились Луи Арагону.
Книга посвящена нарождающемуся после развала СССР социалистическому, революционно новому искусству. Лозунг такого искусства: "Мы отбираем вдохновение у богатых и отдаём его бедным". Олег Клеонов затрагивает важные вопросы частной собственности на искусство при коммунизме, отношение цензуры и карательных органов к пиратству и нарушению авторского права. Также рассмотрен вопрос о социалистических мотивах в буржуазных произведениях. "Художники прежде лишь рисовали мир, наше дело его изменить". Олег Клеонов Содержит нецензурную брань.
Книга представляет собой сборник статей, эссе и размышлений, посвященных Ингмару Бергману, столетие со дня рождения которого мир отмечал в 2018 году. В основу сборника положены материалы тринадцатого номера журнала «Сеанс» «Память о смысле» (авторы концепции – Любовь Аркус, Андрей Плахов), увидевшего свет летом 1996-го. Авторы того издания ставили перед собой утопическую задачу – не просто увидеть Бергмана и созданный им художественный мир как целостный феномен, но и распознать его истоки, а также дать ощутить то влияние, которое Бергман оказывает на мир и искусство.
Книга И. Аронова посвящена до сих пор малоизученному раннему периоду жизни творчества Василия Кандинского (1866–1944). В течение этого периода, верхней границей которого является 1907 г., художник, переработав многие явления русской и западноевропейской культур, сформировал собственный мифотворческий символизм. Жажда духовного привела его к великому перевороту в искусстве – созданию абстрактной живописи. Опираясь на многие архивные материалы, частью еще не опубликованные, и на комплексное изучение историко-культурных и социальных реалий того времени, автор ставит своей целью приблизиться, насколько возможно избегая субъективного или тенденциозного толкования, к пониманию скрытых смыслов образов мастера.Игорь Аронов, окончивший Петербургскую Академию художеств и защитивший докторскую диссертацию в Еврейском университете в Иерусалиме, преподает в Академии искусств Бецалель в Иерусалиме и в Тель-Авивском университете.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «отца русского футуризма» Давида Бурлюка, написанная в 1921 году в Японии и публиковавшаяся лишь в английском переводе (1954 г.), впервые воспроизводится по архивной рукописи. Филонов – фамилия её главного героя, реальным прототипом которого выступил тот самый русский и советский авангардный художник, Павел Николаевич Филонов. События этой полумемуарной повести происходят в Санкт-Петербурге в художественной среде 1910-х годов. В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.
Юрий Николаевич Марр (1893–1935), сын академика Н.Я. Марра, при жизни был известен лишь как специалист-востоковед, занимавшийся персидским языком и литературой. В 1970–1990-е годы появились первые публикации его художественных текстов, значительная часть которых относится к футуристическому и постфутуристическому направлениям в литературе, имеет очевидную близость как к творениям заумной школы и Обэриу, так и к традициям русской сатирической и лубочной поэзии. В этом издании собран основной массив его литературных сочинений (стихи, проза, пьесы), большинство из них воспроизводится впервые.
Заумно-клерикальный и философско-атеистический роман Хуго Балля (1886-1927), одно из самых замечательных и ярких произведений немецко-швейцарского авангарда. Его можно было бы назвать «апофеозом дадаизма».