За гранью возможного. Военная разведка России на Дальнем Востоке. 1918-1945 гг. - [167]

[340].

Эта докладная записка является первым документом И. В. Курчатова, на основе которого руководство СССР приняло решение о возобновлении работ по созданию отечественного атомного оружия. Докладная записка Курчатова была подготовлена на основе материалов, добытых военной разведкой.

Молотов, прочитав докладную Курчатова, сделал на ней пометку: «…Т(ов). Сталину. Прошу ознакомиться с запиской Курчатова. В. Молотов. 28.ХІ».

Принятые в последующие годы постановления правительства определили основные направления работы советских ученых, конструкторов, внешней разведки НКГБ и разведки Красной армии в этой области. В феврале 1943 года ГКО было утверждено постановление об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях. Курирование всех работ по атомной проблеме было поручено В. М. Молотову. Его заместителем, ответственным за вопросы обеспечения ученых разведывательной информацией, стал Л. П. Берия. Ровно через год Берия станет главным ответственным лицом за советский атомный проект, что во многом предопределит деятельность и ученых, и внешней разведки НКГБ, и военной разведки.

В начале 1944 года в Москве состоялось первое совещание руководителей военной разведки и разведки НКГБ по атомной проблеме. Его проводил Берия. В работе совещания принимали участие начальник военной разведки И. Ильичев и полковник А. Мильштейн. Разведку НКВД представляли П. Фитин, Г. Овакимян. Присутствовал на совещании полковник П. Судоплатов. Для повышения эффективности действий двух разведслужб в области добывания атомным секретов в НКГБ был создан отдел «С». Возглавить ее было приказано П. Судоплатову. Основными задачами этого подразделения были: «…координация деятельности работы Разведупра и НКГБ по сбору информации по урановой проблеме и реализация полученных данных внутри стран».

В начале 1944 года в работе советской военной разведки по добыванию атомных секретов наступил новый этап. Он характеризовался тем, что в соответствии с решением Л. Берия все усилия по проникновению на атомные объекты иностранных государств были сконцентрированы в одном разведывательном ведомстве. Таким ведомством стала внешняя разведка НКГБ. Военная разведка вынуждена была передать в НКГБ своего ценного агента Клауса Фукса. Такая же участь должна была постигнуть и Аллана Мея, который был направлен руководством британского атомного проекта в Канаду для работы в лаборатории Монреальского университета. Поскольку у внешней разведки НКГБ в Канаде в то время не было своих оперативных сил, Мей был временно выведен в консервацию. Связь с ним была восстановлена только весной 1945 года, когда в Канаде начала действовать резидентура военной разведки под руководством полковника Н. Заботина. Сотрудник этой резидентуры старший лейтенант Павел Ангелов по указанию Центра восстановил связь с Меем и работал с ним с мая по сентябрь 1945 года. За это время П. Ангелов (псевдоним «Бакстер») провел с «Алеком» 4 встречи, на которых получил 155 листов секретных материалов об американском атомном проекте и два образца окисей урана, которые представляли для советских физиков громадный научный интерес.

В сентябре 1945 года Мей возвратился в Лондон. Однако из-за предательства шифровальщика Гузенко, работавшего в канадской резидентуре военной разведки, связь с Меем в Лондоне не восстанавливалась. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств, Мей тем не менее был арестован британской контрразведкой и обвинен в передаче секретных материалов, как говорилось в предъявленном обвинении, представителю «одного иностранного государства». Меры, своевременно принятые Центром, позволили локализовать провал и вывести из-под удара Яна Черняка, который должен был восстановить связь с «Алеком» в британской столице.

В США в 1941–1945 годах, как и в Великобритании, создавали атомное оружие втайне от СССР — союзника по антигитлеровской коалиции. Но разведки НКГБ и Красной армии также смогли узнать о том, что делалось в секретных американских атомных центрах.

После совещания на Лубянке в феврале 1944 года начальник ГРУ генерал-лейтенант И. Ильичев дал указание резидентурам в Лондоне и Нью-Йорке активизировать работу по привлечению источников информации по «Проблеме № 1». В ГРУ было принято решение подключить к добыванию сведений по урановой бомбе глубоко законспирированных в этих странах разведчиков-нелегалов. В США одним из таких работников был «Ахилл». Под этим псевдонимом в США длительное время работал Артур Александрович Адамс. Человек удивительной судьбы, он родился и вырос в России, принимал участие в революционном движении, был арестован и осужден и отправлен в сибирскую тюрьму. Из ссылки бежал, выехал из России, проживал в Аргентине, затем переехал на жительство в Канаду, окончил университет в Торонто, работал в США на автомобильных заводах Форда, имел воинское звание майор резервного состава американской армии.

В 1920 году Адамс возвратился в Россию и стал одним из первых управляющих московского автомобильного завода «АМО», работал на ответственных постах в Главном управлении авиационной промышленности. В 1935 году по рекомендации Яна Берзина инженер Адамс стал сотрудником Разведуправления Красной армии, позже — руководителем нелегальной резидентуры в США.