За гранью сияния - [53]

– Но почему? Это же несправедливо! Я уже не могу представить себе жизни без Фиччика, а я его только-только обрела. Боюсь даже вообразить, что чувствовали вы, проведя со своим хранителем целых восемнадцать лет, а потом лишившись его…

– Подожди, все совсем не так трагично, как ты описываешь…

– Запереть живое существо в камень – это, по-твоему, не трагично? – всплеснула руками девочка.

– Не торопись, сейчас я тебе все объясню. Видишь ли, наш хранитель все-таки не совсем живой. Драгоценный камень, из которого он появился, – это не просто его дом. Он сам и есть камень, как бы его душа. Когда ребенок маленький, он может где-нибудь оставить свой амулет, потерять и на всю жизнь лишиться защиты. Поэтому камень принимает обличье живого существа, которое неустанно заботится о ребенке, всегда предупреждает об опасности. Но когда дитя вырастает, необходимость в постоянном сопровождении исчезает. И хранитель уходит обратно в камень, но до конца жизни продолжает поддерживать связь со своим подопечным.

– Но это же так грустно… Неужели вы потом по нему не скучаете?

– Мы не расстаемся с ним навсегда, – мягко улыбнулась мама. – Когда рождается ребенок, он получает какие-то черты от мамы, какие-то от папы… А его хранитель получает чуточку от хранителей родителей.

– То есть мой Фиччик похож на ваших хранителей?

– Еще как! Мы с твоим отцом не можем смотреть на него без улыбки. Мой хранитель, Филлион, был чемпионом Драгомира по полетам, его крылья восхищали всех. А какую он развивал скорость! Никто не мог соперничать с ним. Фиччик получил точно такие же крылья, только немного другого цвета. А еще он такой же обжора. Все эти жалобы на вечно пустой живот мне очень хорошо знакомы. Хранительница твоего отца была очень эксцентричной особой. О ее театральных талантах ходили легенды. Именно Ритта подарила Алексу бездну обаяния и научила ловко выкручиваться из неловких ситуаций. Фиччик ведет себя точно так же! Твой отец сразу узнал в нем свою хранительницу.

Луна невольно рассмеялась, вспомнив сцену знакомства с хранителем, когда тот разыграл перед ней целое представление.

– Точно, талант налицо.

– И это он еще не до конца раскрылся! Подожди, то ли еще будет. Кроме того, он и внешние черты взял от наших хранителей. Например, мышиную мордочку…

– Тс-с-с-с, – прошептала Луна, оглядываясь, не влетел ли Фиччик в комнату. – Он терпеть не может, когда его сравнивают с мышью! Он же гордый и единственный представитель Вульпиус… Зебрариум… Ой, опять забыла. Но обязательно выучу название его рода, иначе он мне жизни не даст.

– А вот чрезмерное самомнение – это уже его собственная черта. Боюсь себе представить, какая гремучая смесь будет в хранителе твоего ребенка, – рассмеялась Нефелина.

– Немного ты меня успокоила. Но все равно я бы предпочла, чтобы хранители оставались с нами навсегда. Может, когда подрасту, стану спокойнее к этому относиться. Но пока мне очень горько. Тем более Фиччик со мной не с самого рождения. Это ужасно несправедливо – отнимать его у меня через каких-то пять лет!

– Может, у особенной девочки будет особенный хранитель? – предположила мама.

– Буду очень надеяться, иначе я сильно расстроюсь.

Мама обняла Луну и погладила по голове.

– Мы с тобой заболтались, а нас, между прочим, уже заждались. Весть о твоем возвращении облетела почти весь Драгомир. Думаю, там полная площадь народа.

С этими словами Нефи открыла окно, и до них донесся рев тысяч голосов.

– Луна! Луна! Луна! – ликовал народ.

6

В коридоре их ждал отец. Луна вновь залюбовалась родителями. Одетые в праздничные наряды, они, казалось, излучали волшебное сияние. Отец выглядел очень величественно в белоснежной рубашке с кружевными манжетами, заправленной в черные брюки из плотной ткани. Поверх рубашки был надет удлиненный военный кафтан до колена, тоже сдержанного черного цвета, но с красивыми мраморными пуговицами и золотым шитьем на обшлагах. На широком белом ремне с причудливой пряжкой крепился меч в богато украшенных ножнах. На груди отца висел тяжелый золотой медальон с выгравированным на нем символом целителей и с синим александритом.

Мама выглядела как фея из детских фантазий Луны. В длинном летящем платье насыщенно-голубого цвета с золотистыми переливами, как у неба, озаренного первыми лучами солнца. Крупные складки, расходясь книзу, придавали Нефи сходство с древнегреческой богиней. Искусная драпировка то разлеталась, то замирала струящимся каскадом. Это напоминало игру ветра с облаками, который сначала разгонял их по небосводу, затем вновь собирал в одном месте. Волосы были уложены в сложную прическу, но невесомые пряди упорно требовали свободы и выбивались на волю затейливыми локонами. Лоб украшала диадема с крупным нефелином в центре, чьи переливы напоминали северное сияние. На ногах красовались легкие плетеные сандалии со множеством застежек.

Образованные, умные, начитанные, Алекс и Нефи были очень простыми в общении и совершенно не капризными в быту. Величественные, с благородной осанкой и великолепными манерами, они не позволяли себе ни тени превосходства и вели себя с подданными как равные. Все жители Драгомира мечтали быть хоть чуточку похожими на своих правителей. Теперь к ним присоединилась и Луна. Она тоже хотела вырасти такой же умной и смелой, как папа, красивой и отзывчивой, как мама.