За гранью - [27]

— Не выдумывай, Оливер. Во-первых, впереди благородный рыцарь, он не может быть разбойником. Во-вторых, разбойники нападают ночью в лесах, а не днем в полях. Ну а в-третьих, разбойники от нас вряд ли получат чего-нибудь, кроме нескольких добрых ударов мечом.

Однако на всякий случай Томас достал висящий за спиной щит и до половины вытащил из ножен свой меч. При этом он напряженно вглядывался в приближающихся всадников. На разбойников они всё же мало походили. Впереди ехал высокий рыцарь, в кольчуге, поверх которой был накинут яркий красный табард с изображением льва и переплетающихся змей. За плечами развевался широкий плащ. Рыцарь был уже в почтенном возрасте: длинные седые волосы доставали ему до плеч; однако на коне держался уверенно. А рядом с ним бежал боевой конь, которого рыцарь не собирался беспокоить без серьезной на то нужды.

Далее ехали, видимо, его оруженосцы — два парня возраста Томаса, один из которых вез большой щит, на котором был нарисован тот же герб, что и на табарде — лев и змеи, а другой — то самое украшенное гвидоном дуэльное копьё. Кроме них в отряд входила пятерка вооруженных секирами райтеров в кожаных доспехах и железных шлемах. Поверх доспехов у каждого был надет табард с гербом их господина. Райтеры также присматривали за парой вьючных лошадей, составлявших обоз этого маленького отряда.

— Кажется, я вижу перед собой юного странствующего рыцаря? — обратился к Томасу старый рыцарь, когда подъехал совсем близко. Стало видно, что его обветренное лицо покрыто сетью глубоких морщин, и лет ему уж никак не меньше полусотни.

— Увы, достойный сэр, я не посвящен в рыцари.

— Воистину печально это слышать, — лицо рыцаря омрачилось неподдельным разочарованием. — Я надеялся, что смогу скрестить с вами свой меч, дабы приличествующим рыцарю образом прославить даму своего сердца, леди Алису Гисборн, красивейшую и благороднейшую из всех женщин на свете.

— Сэр, поверьте, я охотно бы сразился с вами во имя прекрасной леди Гермионы Перси, но сейчас это невозможно.

— Ты благородный и учтивый молодой человек. Скажи мне, кто ты и куда держишь путь?

— Моё имя Томас Уэйк, я младший сын сэра Хьюго Уэйка из Шропшира, достойный сэр. А направляюсь я в Лондон, где наш славный король Ричард собирает войско для крестового похода. Надеюсь, кто-нибудь из благородных рыцарей возьмет меня к себе оруженосцем.

— А почему тебя не взяли оруженосцем рыцари из вашего графства?

— Нет в том моей вины, благородный сэр. Так уж получилось, что в наших краях сейчас немало молодых джентльменов, но мало рыцарей, которые отправляются воевать в Палестину. Не так знатны наши рыцари, чтобы отправляться в поход в сопровождении десятка-другого оруженосцев. К тому же отец мой в ссоре со многими соседями, вот и не нашлось рыцаря, который бы захотел взять меня оруженосцем.

Рыцарь на мгновение задумался.

— Я Роджер Гисборн из Ноттингемшира. Я, как и ты, еду в Лондон к королю Ричарду, дабы под предводительством сего достойного короля отвоевать Гроб Господень у нечестивых сарацин, и мне бы не помешал еще один оруженосец…

— Я согласен служить вам, сэр, — горячо воскликнул юноша, но старый рыцарь протестующе поднял правую руку.

— Я еще не закончил. Томас, ты учтивый и воспитанный молодой человек, но чтобы быть оруженосцем в крестовом походе этого мало, потребны и иные достоинства. Паче всего — владение оружием. Поэтому, если ты хочешь быть моим оруженосцем — докажи своё умение владеть мечом.

— Я готов, сэр.

— Питер! — скомандовал рыцарь.

Один из оруженосцев сэра Роджера — высокий светловолосый парень примерно одних лет с Томасом, передал копьё своему напарнику, спрыгнул с лошади и обнажил меч. Томасу бросилось в глаза, что к седлу Питера приторочена здоровенная зачехленная секира — очевидно, так же принадлежащая сэру Роджеру. Да уж, третий оруженосец явно не будет лишним. Впрочем, раздумывать было некогда.

Томас слез с лошади и достал свой меч, быстро старясь оценить возможности противника. Питер был немного выше его ростом, но тоньше в кости. На обоих бойцах были надеты кожаные доспехи с многочисленными металлическими клепками, кроме этого, голову Питера защищал металлический шлем с наносьем.

Всадники заставляли своих фыркающих и храпящих лошадей отступить, чтобы дать бойцам побольше места. Питер нанес первый удар — Томас парировал. И ударил сам — сначала в голову, противник остановил этот удар своим мечом, и тут же попробовал достать его снизу, но и этот удар был отбит. Они кружили, время от времени обмениваясь ударами, блокировали атаки друг друга или уходили от острого клинка. Томас почти сразу понял, что его противник владеет мечом ничуть не лучше. Что же, можно было радоваться, что он, Томас, не посрамил своего учителя. Сын рыцаря с детства должен учиться использовать оружие, ведь в нем — вся его жизнь. Только глупцы думают, что любой силач, взяв в руки меч, сразу начнет сражаться, подобно Ланцелоту или самому королю Артуру.

— Довольно, — оборвал поединок рыцарь. Тяжело дыша, юноши опустили мечи.

— Томас, для оруженосца ты владеешь мечом вполне сносно. Конечно, для настоящего боя ты не готов, но этому искусству нельзя научится, иначе как в самом бою. Итак, согласен ли ты поступить ко мне на службу?