За границей - [3]
С платежами за коммунальные услуги в Киев почти беспредел. За двухкомнатную квартиру мои киевляне должны платить по 50 гривней ежемесячно плюс по 8 гривней - за свет. У мамы пенсия 35 гривней, дочери с июля выдают две трети заработка - 90 гривней. Им вроде бы должны давать компенсацию, но всё обставлено рогатками и препонами. Компенсацию они не видели, а почему, я так и не смог разобраться.
Прошел месяц со времени нашей поездки. Сижу вот и судорожно выискиваю ну хоть чего-нибудь светлого в своих воспоминаниях. Разве что новенький светленький костёл на берегу Лыбеди? Да и это - как кому. Но... всё по порядку.
В воскресенье перед Рождеством Христовым мы с женой прсетили кладбище. Туда ходит трамвай, но мы сочли более удобным доехать на метро до дворца "Украина" и спуститься вниз. Дорога шла мимо Владимирского базара и далее по кривым и не очень чистым переулкам вдоль обшарпанных заборов. Снегу было мало, но он подтаял, превратившись в хорошо известное фрязинскому читателю месиво. Словом, путь не из приятных. Но вдруг за очередным поворотом обшарпанные заборы расступились, и взору предстал (пафос уместен!) новенький, светленький, аккуратненький католический костёл, украшенный двумя высокими резными, почти традиционно готическими шпилями с крестами. Костёл возведён почти на самом берегу Лыбеди. Здесь отродясь не было ничего похожего. Контраст с окружением был столь разителен, чем мне даже не хочется о родившихся у меня сравнениях.
На кладбище, ещё с дореволюционных времён был возведён православный храм. Он функционировал, потом его закрывали, в войну функционировал, в хрущёвскую оттепель закрыли и таковым он стоял до середины семидесятых, когда в нем оборудовали мемориальный зал. В годы "незалэжности" церковь вернули. Поначалу в ней служили монахи Киево-Печерской Лавры. Я об этом знал, и потому мы смело вошли в церковь. После входного поклона я остановился в нерешительности. Икона к празднику лежала не на аналое, а на широком столе, своёю конфигурацией повторяющем алтарный Престол Господень. Рядом с нею стояла одна толстая свеча, а перед столом был расстелен ковер, как бы препятствующий доступ к иконе прихожан. Поразило малолюдье. А народ на кладбище был, в этом я мог убедиться и до, и после посещения храма. Смутили пение на украинском языке и необычная для православия форма исповеди: исповедуемый ложился щекою на Евангелие, голову его священник прикрывал епитрахилью и только после этого начинал разговор. На аналое рядом с крестом и Евангелием лежали деньги - пожертвования за исповедь. Когда по-украински запели "Символ веры", я почувствовал дискомфорт, и мы вышли из церкви, не дожидаясь конца литургии. Тут я и догадался, что церковь властями передана Киевскому патриархату. Вот так и со сменой названия приходят отступления от канонов, совсем нешуточные для православного верующего.
На Рождество Христово, точнее в Рождественское Навечерие, государственные украинские радио и телевидение транслировали богослужения порознь. Телевидение - из Владимирского собора службу Филарета, самозванного "патриарха киевского". Радио - из Лавры - службу Высокопреосвященного Владимира, митрополита Киевского и всея Украины. Меня удивили не язык богослужения, не продолжительность службы (её укоротили во Владимирском соборе на католический манер), поразили меня проповеди. Высокопреосвященный Владимир звал к радости и миру, к покаянию и примирению, к упорству и труду. Раскольник Филарет, напротив, большую часть проповеди посвятил изобличению москалей. Но отступник он сам и его последователи. Как глава раскольников низложен он в миряне собором Архиереев Русской Православной Церкви несколько лет тому назад. И в этом (1997) году только двое из 30 епископов Украины высказались на своём Архиерейском соборе в поддержку киевского патриархата .
Видимо, было бы неправдой утверждать, что власти Украины открыто насаждают антирусские настроения. Нет, они просто всячески поддерживают организации, сделавшие русофобию своею профессией, пропагандируют идею об едином украинском гражданстве, едином государственном украинском языке и т. п.
На бытовом уровне антирусских настроений среди киевлян нет. В магазинах, в метро, на улице, на базарах по-прежнему слышна русская речь. Конечно, на базарах продавцы из сёл говорят по-украински, но они это делали и 10, и 20, и 100, и 200 лет тому назад. Симптоматично другое, своей политикой власти выращивают новый жупел, последний аргумент в споре при бытовых "разборках". Дочь рассказывала, как во время одной из стычек среди учителей в школе завуч начальных классов (видимо, в качестве главного аргумента) изрекла: "А российску мову трэба запрэтыты. Российска молва - цэ мова катив" (прим. авт. "кат" - палач). Видно, бедная женщина насмотрелась московских СМИ периода президентской кампании. Уж очень летом они нас пугали коммунистической страшилкой.
В Киеве четко улавливают все сентенции, изрекаемые нашим телевидением. В толпе слово в слово повторяют за НТВ формулу осуждения Лужкова. И совсем не потому, что им жаль Севастополя. Нет, скорее во имя того, чтобы было о чём поговорить. Правда, моя тётя возмущалась искренне: "Ваши политики делают безответственные заявления, а у нас перестают транслировать Москву. И так кроме гопака по телевизору ничего не видим."
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.