За границей - [2]
Украина встретила нас пограничным контролем. Упитанные, хорошо одетые мальчики вежливо попросили паспорта. Зачем-то листали, выискивая прописку. Видимо не очень доверяли вкладышам, знакам нашей принадлежности к гражданам России. Вежливо вернули, пожелав нам доброго пути. Даже поздравили с наступающим Новым годом, правда почему-то только жену и меня. С другими обходились заметно суше.
Таможенников интересовала бытовая техника, а потому они тщательно приглядывались к картонным коробкам. В нашем купе на багажной полке было навалено много картона, сверху которого лежала коробка из-под телевизора. Подойдя к нам, сначала спросили, что под сидениями. "Уголь", - дружно ответили мы. Не очень поверили, попросили открыть ящик. Изумляясь, убедились. Другой ящик показать не попросили. "А что за картон?" уставились вопрошая. Мы объяснили, дескать, проводнику на растопку. Таможенник довольно хмыкнул, узнав новенькую коробку из-под телевизора. Но тут же, как бы ретируясь, спросил у одной из наших попутчиц: "А у вас что в коробке?" "Всё, что хочешь", - с наивностью праведницы ответила наша попутчица. "Покажите", - с металлом в голосе потребовал таможенник. Попутчица не спеша вскрыла коробку и стала извлекать из неё один за другим предметы женского туалета, за ними последовали какие-то детские игрушки, но таможенник нервно остановил: "И это всё!?" - "Нет, почему же, там ещё и мужские носки, подарок мужу к Новому году". Таможенник резко развернулся и направился в купе к проводникам. Телевизор нашёл там. Потом у нас полушепотом изъяснялись, что, мол, на Украину бесплатно можно ввозить товару только на 300 долларов США. На дорогую бытовую технику должен быть товарный чек. Везёшь без чека - плати треть стоимости, но минимум 100 долларов США. Проводник выложил 40 без квитанции и таможенники ушли.
Контингент нашего вагона составляли лица преимущественно торгового сословия. В просторечии даже не челноки, а хохлы. Наш антураж исключения не составлял. Две из попутчиц были сватьями: свекровь и тёща. У них был общий внук и оно трогательно заботились о купленной ему игрушке. Обе жили в Умани. Одна, свекровь, помоложе и пошустрей, извозом промышляла давно. Торговала в Москве, иногда целый месяц. Останавливалась преимущественно у алкоголиков, которые сдавали таким бизнесменам, как она, комнаты. Другая, тёща, работала на фабрике в Умани. Но получив в сентябре за март 25 гривней, рассчиталась и попросила сватью взять в компанию. И вот впервые они возвращались с заработков вдвоём. Рассказанное ими достойно публикации, но имеет касательство к порядкам в Российской Федерации, а потому - не по теме.
Завершить дорожные впечатления хотелось бы сценой в курилке, в нерабочем тамбуре вагона. Детина, слегка выпивший, на вид за сорок, довольно уважительно спросил у меня, еду ли я в Киев или далее. Я ответил, что в Киев. "А вы украинец или русский?" "Русский", - ответил я. "Ненавижу русских", - не то, чтобы агрессивно, но очень убеждённо заключил он. "Что так?" - спросил я примирительно. "Как же, мало того, что дважды берут за место, ещё и гоняют, и хапают, и хапают", - выдавил он с ненавистью. Мне ничего более не оставалось, как постараться уверить его, что ему попались не те русские, что Господь попустил и других русских, и их значительно больше. По-моему, он не поверил. К тому времени я докурил сигарету, в тамбуре было холодно и мы расстались.
Киев
Говорят, чтобы узнать город, надо исходить его пешком. Киев я знаю. Мною немало исхожено, особенно в старой, правобережной его части. Кто бывал в Киеве, тот знает, что в прогулках по городу есть какая-то особенная прелесть. Неповторимы парки на склонах Днепра. Несравним и Крещатик.
Помню, как лет сорок назад я с юношеским снобизмом подтрунивал над "сталинским ампиром" - архитектурным стилем домов на Крещатике. Но потом мне часто нехватало их светлого своеобразия даже в прогулках по Питеру. Не говоря уже о Москве, где на Тверской дома давят своим громадьём и холодной отчужденностью, а на Новом Арбате - выстроились, как на выставке (дескать, и это мы умеем). Крещатик всегда был теплым и солнечным, даже зимой.
Я не узнал Крещатика. То ли светящаяся на каждом углу аляповатая латиница, то ли в каждом квартале обменные пункты валюты, а может что-то иное, неуловимое, сделали Крещатик чужим и незнакомым. Шел и думал: "Что, у них в Киеве, только и делают, что обменивают валюту и разговаривают на плохом английском?".
Сорок лет, а два процента продолжительности всей нашей эры от Рождества Христова, ежегодно (а иногда и по два раза в год) спешил я на Крещатик, как на свидание с любимой. А в этот приезд меня встретила "привокзальная леди". Грустно.
Радости не прибавила и экскурсия по магазинам - цены кусались. В пересчёте на рубли колбасы стоили столько же, как и у нас. Может быть, чуть дороже. Цены на водку одинаковые с нашими, хлеб и сахар - дешевле. Мясо тоже дешевле, но на базаре. Сыры и масло - дороже. Невообразимо дороги импортные товары. Да и выбор в магазинах беднее, чем у нас во Фрязино.
Молодёжь одета заметно хуже, чем в Москве. Оно и понятно, зарплата у киевлян в пересчёте на рубли намного ниже московской. Выплату, как и нам, задерживают. И также бессовестно, по полгода. Моему зятю, мужу сестры, в ноябре положили 300 гривней, а выплатили перед Новым годом - 150, за март, по старой тарификации. На предложение "Бог с ними, долгами, платите новые оклады, старое постепенно отдадите" начальство отвечало: "Не можем нарушить трудовое законодательство".
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
«…Церковный Собор, сделавшийся в наши дни религиозно-нравственною необходимостью, конечно, не может быть долгом какой-нибудь частной группы церковного общества; будучи церковным – он должен быть делом всей Церкви. Каждый сознательный и живой член Церкви должен внести сюда долю своего призвания и своих дарований. Запросы и большие, и малые, как они понимаются самою Церковью, т. е. всеми верующими, взятыми в совокупности, должны быть представлены на Соборе в чистом и неискажённом виде…».
Статья посвящена положению словаков в Австро-Венгерской империи, и расстрелу в октябре 1907 года, жандармами, местных жителей в словацком селении Чернова близ Ружомберока…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.