За Диким Камнем - [8]

— Они ещё могут привести друзей. — Агент Третьего отделения подошла к нему, ведя свою лошадку под уздцы.

— Эт-то верно. — Медленно произнёс Николай, пряча оружие в ножны и оглядываясь. — Нужно уходить. И да, рад, что вы в порядке. — Он возвысил голос. — Все живы?! Раненые есть?!

— Мне по лбу саблей заехали. Плашмя. — Широко ухмыльнулся Горшков, наклоняя голову и демонстрируя «рану». — В башке звенит, но пока не помер. Вроде.

— Гарлушкину плечо рассекли, левое! — Откликнулся боец, помогающий бледному ефрейтору перетянуть рану. Тот держался стойко, только до побелевших костяшек стискивал в здоровом кулаке смятую упаковку от бинтов.

— Что ж ты так, Федя? Опять тебе новую гимнастёрку у Николаича выбивать? Ох, подводишь ты меня… — Штабс-капитан сокрушённо вздохнул.

— Простите, Николай Петрович. — Не похоже, чтобы простенькая попытка приободрить подействовала на бойца, но он постарался улыбнуться. — Попробую эту отмыть и заштопать.

— Будет тебе новая гимнастёрка. — Ласково пообещала Анастасия Егоровна. Она, к счастью, улыбалась лишь глазами, так что прозвучало это искренне. — Ты у нас пострадал на выполнении особо важного задания. Если Коля не совладает с вашим интендантом, им займусь я.

— Да уж, хорошо служить в Третьем… Минутку! — Дронов едва не поперхнулся воздухом. — С каких это пор я для вас Коля?!

— С тех самых, как я для вас Настя. — Девушка сдвинула очки на нос и подмигнула.

— Ох… — Офицер вспомнил, как обратился к ней во время нападения. Но у него просто не было времени выговаривать что-то длинное!

— Вас не устраивает? Можем забыть, я не против.

— Лучше компромисс. — Штабс-капитан потёр затылок, чувствуя, как губы сами расплываются в усмешке. — Зовите меня Николаем.

— Принимаю компромисс. Но тогда я для вас всё равно Настя. Согласны?

— Согласен.

Заключение договора скрепил дружный смех драгун. Не удержался даже раненый Гарлушкин.

— А теперь — по коням. С этого момента идём галопом. Настя, вы не против, чтобы дальше ехать не рядом со мной, а возле нашего раненого?

— Да, я пригляжу за ним.

— Спасибо. Поспешим…

* * *

Когда едущий впереди Болот, взобравшись на очередной острый гребень, вдруг завопил, сорвал с головы свой высокий колпак, замахал им в воздухе — Дронов сперва потянулся к палашу, и лишь затем сообразил, что проводник явно обрадован, а не напуган.

— Кажется, прибыли. — Сказал он Насте и дал коню шенкеля. Через несколько минут офицер и агент уже были на верхушке гребня, откуда открывался вид на аыйл — стойбище кочевников. Примерно пятнадцать юрт теснились на природной террасе обращённого к ним травянистого склона. Они образовывали что-то вроде кольца, оставляя в центре свободную площадку. Меж юртами несложно было заметить множество человеческих фигурок, слышались отдалённые голоса и лай собак.

— А их жилища отличаются от юрт киргиз-кайсаков. — Анастасия прищурилась. — Они выше, и украшены ярче.

— Верно. — Кивнул штабс-капитан. — Вы весьма наблюдательны. Хотя о чём я… Степняки вынуждены жить на продуваемой ветрами равнине, их юрты приземисты, чтобы лучше сопротивляться пыльным бурям. И украшения они обычно размещают внутри, сберегая от песка и пыли. У горных кара-киргизов другая проблема — мало места… Кстати, нас уже заметили.

Он не ошибся. Из аыйла выехала группа всадников и направилась к русским. Все они были вооружены луками и старыми ружьями.

— Судя по тому, что в нас ещё не стреляют, договориться выйдет. — Девушка сдвинула шляпу на затылок.

— Только, с вашего позволения, говорить буду я. Киргизы уважают женщин больше других здешних народов, но дела предпочитают вести с мужчинами.

— Доверяю вашему опыту. Однако быть рядом с вами во время переговоров я могу?

— Конечно. Только… Настя, можно ещё небольшую просьбу?

— Смотря какую.

— Постарайтесь не улыбаться. Совсем.

— Хорошо. Это нарушает какие-то местные обычаи?

— М-м-м… Нет. — Дронов поборол соблазн покривить душой и соврать. — Просто когда вы улыбаетесь, людям начинает казаться, будто вы задумали какую-то подлость. А уж если они не понимают, что вы говорите…

— Вот это комплемент даме! — Возмущение в голосе агента было неприкрыто фальшивым. Она явно и сама знала всё о свойствах своей улыбки. — Я вам ещё припомню.

— Только не ссылайте меня в Сибирь. — Хмыкнул офицер, трогая коня навстречу киргизской делегации. — Мне там успело надоесть.

Кочевники приветствовали отряд достаточно дружелюбно. Старший среди них — как Николай понял, один из сыновей бия, вождя — почти сразу пригласил «воинов Белого Царя» отдохнуть в их поселении. На самом деле это было частью ритуального приветствия, обращённого к путнику, и догадываться, действительно ли тебя приглашают в гости или же лишь соблюдают формальность, следовало по тону. Тон молодого кочевника Дронов расценил как вполне искренний. Обменявшись с ним ещё несколькими репликами, он повернулся к спутнице:

— Всё складывается неплохо. Это уруу Джаныбая. Они действительно из кара-мерген, сородичи тех, кого мы ищем.

— Уруу?

— Самая маленькая кочевая единица, «дети одного отца». Две, может — три родственные семьи, кочующие вместе. Не больше пятидесяти человек. Семьи здесь многодетные…