За черным соболем - [24]
Распределив груз на вьюки, мы приготовились к дальнейшему пути через Джугдыр.
ЧЕРЕЗ ДЖУГДЫР
После изнурительного медленного подъема по реке на бате возможность идти налегке за оленями, которые будут нести весь груз, казалась заманчивой.
Двигаясь по реке, я еще не видел как следует гор. И вот мы впервые поднялись на небольшую сопку. Облачная пелена растаяла под лучами солнца, и панорама белого величественного хребта открылась перед нами.
Безлесные заснеженные конусы горных вершин - гольцы - высоко уходили в небо. На их скалистых обрывах как будто написано - «Не пройдешь!».
Наш караван остановился. Позванивая боталами, олени стали щипать ягель, но, связанные поводьями, больше мешали друг другу, чем паслись.
Неужели мы сумеем перелезть через такую неприступную на вид горную цепь? С такими мелкими, словно годовалые телята, оленями преодолеть такую преграду? Мне просто не верилось, тем более что я еще не имел случая убедиться в выносливости этих животных.
Будто отвечая на мою мысль, Софронов сказал:
- На очень высокие горы не пойдем, они в стороне останутся. Мы ключиками обходить будем… Через Джугдыр перевал есть, ходить можно!
Поправив вьюки, он взял повод передового оленя и зашагал вперед. Олени пошли гуськом и хотя ступали вроде осторожно, стараясь попасть копытами след в след, но шли быстро.
Авдеев держался сбоку каравана, иногда забегая вперед, когда надо было орудовать топором, там, где видел, что оленям не протиснуться с вьюками в зарослях кедрового стланика. Густой багульник мешал идти.
Моя радость избавления от бурливой Маи оказалась преждевременной. Река, сделав по долине большую петлю, снова прижалась к самому подножию крутой горы, преградив нам путь берегом. Деваться некуда, и пришлось переходить ее вброд. На перекате, где было помельче, Софронов повел оленей на другой берег, поглядывая, чтобы они не замочили вьюки. Выбрав по шесту, мы тоже ступили в холодную воду.
Ледяная вода сначала обожгла ноги, потом зажала их в тиски и так заломило кости, что хоть кричи. Мало того, что воды выше колен, так еще буруны возле ног и обдают чуть не по пояс. Маю перешли по диагонали; чтобы стремительное течение не сбило с ног, все время упирались в дно шестами. Не налегая на палки, легко было поскользнуться на гладких камнях, а уж тогда бы вода подхватила и не скоро дала бы подняться.
Олени, наклонившись в сторону напора воды, фыркали и выгибали от напряжения спины. Некоторые вьюки все же захлестнуло волной. Пришлось становиться на привал, тем более что и самим надо было обогреться и обсушиться.
Развьюченных оленей пустили пастись, а сами развели большой костер.
Авдеев, развешивая у огня портянки, утешал меня:
- Привыкай, паря! Дальше пойдет еще хуже: начнем с берега на берег переходить по нескольку раз в день, тогда и сушиться некогда будет. Придется надевать лишние порты да портянки, чтобы не так ноги от холода ломило. Это от простуды первейшее дело!..
Софронов молчал и даже не спешил разуваться, будто ледяная вода ему нипочем. Пошевеливая в костре дрова, он ждал, когда сварится чай, без которого не мыслил себе даже короткого привала. Сырой воды для питья он не признавал и куда бы ни шел - за спиной нес топор, котелок, чай и коробок спичек.
Ледяные воды Маи немного остудили мои горячие мечты. Таежная романтика, которой я грезил, находясь в поезде и на пути к Чумикану, давно сменилась трудной жизнью среди суровых северных дебрей.
Полулежа у костра в ожидании чая, я смотрел на притихший темный лес и думал, что, несмотря на лишения, хорошо бы всю жизнь жить наедине с природой здоровой и вольной жизнью, не знать городской изматывающей сутолоки.
Я, конечно, понимал, что если отбросить романтику первых впечатлений, то жизнь в тайге не легка, что хлеб насущный здесь приходится добывать очень тяжелым и опасным трудом, что природа безжалостна здесь к слабым и только коллективными усилиями можно наладить сносную человеческую жизнь.
Вот и сейчас еще только близится зима, а голубика уже осыпалась, отошли грибы, урожая ореха кедрового стланика не предвиделось. Поникли редкие травы, облетели листья с кустарников и деревьев, даже лиственница стала ронять охристо-желтую хвою. Поредели и без того редкие леса на марях и сопках, заметно убавилось птиц. Одна брусника еще устилала моховые подушки на пологих склонах рубиновыми брызгами, но выпадет снег и прикроет даже эту пищу. Голодное безмолвие наступит на долгие девять месяцев. Если бы только найти промышленные запасы соболя, а организовать их отлов и переселить в другие места хотя и хлопотливое дело, но уже определенное. Запасы драгоценных зверьков быстро станут увеличиваться, как только начнется их массовое расселение с природного резервата.
А между тем за месяц пути я и на шаг не приблизился к разрешению этой задачи. Даже следа соболя еще не видел, а мечтаю…
От этих мыслей меня отвлек Авдеев.
- Вставай, чай готов, каша вот-вот упреет… готовься ужинать!
Покушав, мы долго и с наслаждением потягивали горячий крепкий чай. Отхлебывая из эмалированной миски, Софронов неторопливо и беззлобно стал спрашивать меня:
