За черным соболем - [18]
- Чай не пьешь, какая сила,- пошутил он.- Пей! Дорога большая, еще ден двадцать толкаться придется, не меньше. Мая против Уды совсем дурная река будет…
- Легче берегом груз волочить вместе с лодкой, чем на шестах,- угрюмо ответил я.
- Э-э, паря, зря так говоришь! Летом берегом вовсе ходу нет. В иных местах на олешках и то не пробьешься, а ты говоришь- волоком… С непривычки все это! Известно, городская жизнь легкая, балует человека, вот и показалось небо .с овчинку. Не-ет, бат для здешних рек - отменная штука!..
У меня было одно преимущество перед старыми таежниками: молодой организм быстрее стряхивал с себя усталость. Стоило мне выпить кружку горячего чаю и на душе становилось легко. Не будь мозолей на руках, я готов был бы ехать дальше. Но проводники полулежа продолжали не торопясь чаевничать у огонька.
С реки донесся какой-то всплеск. Собаки подняли головы, я было насторожился, потянулся к ружью.
- Кета идет,- объяснил Софронов, заметив мое движение.- Нынче, однако, много рыбы должно пройти. Скоро всякий зверь придет к реке рыбу кушать, ворона прилетит, коршун, другая птица…
- А медведь?
- О, он самый первый! Другой зверь собирает рыбу, которая померла, а медведь живую ловит. Брюхо у него большое, кушать много хочет, ждать, пока рыба сама помрет, некогда…
- А что, правду говорят, будто здешний медведь очень пугливый и от людей бегает?
Мне было интересно узнать из уст старого охотника про повадки уже знакомого мне зверя, и я подсел к Софронову поближе.
- Кто так говорит? Медведь самый сильный зверь в тайге. Летом он сытый, маленько на него покричать, всегда дорогу уступит. А зимой, когда голодный по тайге ходит, он человека не боится. В прошлом году меня хотел задавить…
- Как же это случилось? Расскажи, Никифор Гаврилович!
Пока мы пили чай, незаметно подкрались сумерки. Голубые сопки сделались нежно-сиреневыми, потом потемнели, налились густой синевой. С реки потянуло прохладой, и веселый огонек костра властно манил к себе живительным теплом, причудливой игрой пламени. Дрова были сухие и не стреляли по сторонам горячими угольками; можно было слушать, не беспокоясь за одежду.
Софронов пошевелил палкой дрова. Золотистые искры оторвались от желтых кисточек пламени и в завитушках дыма блуждающими звездочками унеслись в небо. Бесплотной серой тенью скользнула вблизи костра сова…
- Как было? В ноябре я рыбачил в устье Шевли, там старый колхозный барачек есть. Зимой в нем никто не живет, я вместо дверей кусок брезента повесил… Кончил рыбалку, стал собираться в поселок уходить, вдруг собаки залаяли. Думаю, кто может быть? Посмотрел в окошко, а это медведь прямо к барачку идет.
Схватил я мешок, развязал, давай патроны искать, никак с пулей не попадается, одни дробовые на рябчиков. Нашел один, а медведь уже под самым окном. Выстрелил я в него прямо через стекло, ухо ему прострелил. Он рассердился, бросился на собаку, которая была у дверей привязана, задавил ее, думал, наверное, что это она его за ухо укусила. В углу гида стояла, я схватил ее, выскочил наружу, ударил медведя под лопатку. Маленько промахнулся, в кость попал. Медведь лапой махнул, меня вместе с копьем в снег опрокинул. Теперь, думаю, совсем пропал!..
Были у меня еще две собаки, я их не привязывал, вот они и выручили. Как увидели, что он меня повалил, вцепились в него, теребят… Медведь меня бросил, давай их ловить. Я вскочил, копье поднял, со всей силы ударил его в бок. Так сильно ударил, насквозь пробил, даже назад вытащить копье нельзя. Медведь еле живой, а все за мной ползет. До самой избушки дополз, на пороге сдох. Худой был, старый. Пятьдесят лет на охоту хожу, такой случай со мной первый был…
- Из карабина бы его в голову, сразу бы наповал,- сказал я.
- Не знаю,- задумчиво сказал Софронов.- Старая берданка дома есть, карабина нету… Однако совсем холодно стало, надо в палатку лезть…- Он палкой сгреб в кучу уголья, потом поднялся и, сгорбившись, тяжелой усталой походкой побрел в палатку.
- Пойдем и мы, паря, отдыхать,- сказал Авдеев.- Завтра дорога еще трудней будет.
Костер еле курился. Крупные звезды дрожали в холодном небе. По низинам пробирался туман. В темной воде всплескивали лососи, поднимавшиеся в верховья рек, к своим нерестилищам. Палатка уже напиталась сыростью от росы.
Зябко поеживаясь, я разулся и залез в спальный меховой мешок. С непривычки долго не мог уснуть, прислушивался. Лес стоял безмолвный, и только вода глухо ворчала возле затонувших коряг.
Все было ново и необычайно для меня в этом чудесном мире. Мне казалось, что я еще не жил и только здесь, на реке, среди природы впервые познакомился с суровой и настоящей жизнью, а все, что было до этого, лишь подделка под жизнь для слабых людей, которые тешат себя тем, что будто и они живут, а на самом деле лишь прячутся от жизни в каменные душные норы городов…
И еще меня беспокоило дело, ради которого я пустился в далекий путь. В тайге я был как в незнакомом большом городе, с той лишь разницей, что там я мог обо всем расспросить встречных, а тайга была пуста на сотни километров, и единственные, на кого я мог положиться,- проводники.
Знаете ли вы край, где виноград обвивает ель, а тигр охотится на северного оленя? Этот край — Приамурье. Земли сказочно богатые, но суровые.Потому, наверное, и герои Всеволода Сысоева — натуры сильные, свободолюбивые.Тигрица Золотая Ригма, барс, не желающий смириться с неволей… Книга Сысоева — это захватывающий рассказ о взаимоотношениях Человека и Природы.Откройте ее, и вы станете участником самых невероятных приключений!
Повесть о семье потомственных звероловов. В ее основе реальная история бригады тигроловов под руководством Ивана Павловича Богачева, легендарного хабаровского охотника-тигролова, поймавшего за свою жизнь тридцать шесть тигров, последнего — когда ему исполнилось 73 года. Мудрость этого человека, великолепное знание природы во всех ее проявлениях, внимание и доброта к людям, зоркий глаз и потрясающая интуиция вызывали искреннее уважение Всеволода Петровича Сысоева, близко знавшего тигролова. С любовью и уважением создал он запоминающийся образ таежного богатыря.
Очередной рассказ охотоведа и зверолова В. П. Сысоева описывает сцену поимки рыси.
В лютый мороз в глухой дальневосточной тайге в дупле старой липы родился медвежонок. История его жизни, полной опасности и приключений, рассказана автором живо и увлекательно.
Роман посвящен событиям Великой Отечественной войны, а именно — разгрому советскими войсками Витебской группировки врага в июне 1944 года.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жан-Кристоф Рюфен, писатель, врач, дипломат, член Французской академии, в настоящей книге вспоминает, как он ходил паломником к мощам апостола Иакова в испанский город Сантьяго-де-Компостела. Рюфен прошел пешком более восьмисот километров через Страну Басков, вдоль морского побережья по провинции Кантабрия, миновал поля и горы Астурии и Галисии. В своих путевых заметках он рассказывает, что видел и пережил за долгие недели пути: здесь и описания природы, и уличные сценки, и характеристики спутников автора, и философские размышления.
Эта книга — сборник маршрутов по Сицилии. В ней также исследуется Сардиния, Рим, Ватикан, Верона, Болонья, Венеция, Милан, Анкона, Калабрия, Неаполь, Генуя, Бергамо, остров Искья, озеро Гарда, etc. Её герои «заразились» итальянским вирусом и штурмуют Этну с Везувием бегом, ходьбой и на вездеходах, встречают рассвет на Стромболи, спасаются от укусов медуз и извержений, готовят каноли с артишоками и варят кактусовый конфитюр, живут в палатках, апартаментах, а иногда и под открытым небом.
Вниманию читателей предлагается первая книга трилогии «Утерянное Евангелие», в которой автор, известный журналист Константин Стогний, открылся с неожиданной стороны. До сих пор его знали как криминалиста, исследователя и путешественника. В новой трилогии собран уникальный исторический материал. Некоторые факты публикуются впервые. Все это подано в легкой приключенческой форме. Уже известный по предыдущим книгам, главный герой Виктор Лавров пытается решить не только проблемы, которые ставит перед ним жизнь, но и сложные философские и нравственные задачи.
Приглашаем наших читателей в увлекательный мир путешествий, инициации, тайн, в загадочную страну приключений, где вашими спутниками будут древние знания и современные открытия. Виталий Сундаков – первый иностранец, прошедший посвящение "Выиграть жизнь" в племени уичолей и ставший "внуком" вождя Дона Аполонио Карильо. прототипа Дона Хуана. Автор книги раскрывает как очевидец и посвященный то. о чем Кастанеда лишь догадывался, синтезируя как этнолог и исследователь древние обряды п ритуалы в жизни современных индейских племен.
Александр Степанович Кучин – полярный исследователь, гидрограф, капитан, единственный русский, включённый в экспедицию Р. Амундсена на Южный полюс по рекомендации Ф. Нансена. Он погиб в экспедиции В. Русанова в возрасте 25 лет. Молодой капитан русановского «Геркулеса», Кучин владел норвежским языком, составил русско-норвежский словарь морских терминов, вёл дневниковые записи. До настоящего времени не существовало ни одной монографии, рассказывающей о жизни этого замечательного человека, безусловно достойного памяти и уважения потомков.Автор книги, сотрудник Архангельского краеведческого музея Людмила Анатольевна Симакова, многие годы занимающаяся исследованием жизни Александра Кучина, собрала интересные материалы о нём, а также обнаружила ранее неизвестные архивные документы.Написанная ею книга дополнена редкими фотографиями и дневником А. Кучина, а также снабжена послесловием профессора П. Боярского.
В этой увлекательной повести события развертываются на звериных тропах, в таежных селениях, в далеких стойбищах. Романтикой подвига дышат страницы книги, герои которой живут поисками природных кладов сибирской тайги.Автор книги — чешский коммунист, проживший в Советском Союзе около двадцати лет и побывавший во многих его районах, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.
Рог ужаса: Рассказы и повести о снежном человеке. Том I. Сост. и комм. М. Фоменко. Изд. 2-е, испр. и доп. — Б.м.: Salamandra P.V.V., 2014. - 352 с., илл. — (Polaris: Путешествия, приключения, фантастика. Вып. XXXVI).Йети, голуб-яван, алмасты — нерешенная загадка снежного человека продолжает будоражить умы…В антологии собраны фантастические произведения о встречах со снежным человеком на пиках Гималаев, в горах Средней Азии и в ледовых просторах Антарктики. Читатель найдет здесь и один из первых рассказов об «отвратительном снежном человеке», и классические рассказы и повести советских фантастов, и сравнительно недавние новеллы и рассказы.Во втором, исправленном и дополненном издании, антология обогатилась пятью рассказами и повестью.
В своей книге неутомимый норвежский исследователь арктических просторов и покоритель Южного полюса Руал Амундсен подробно рассказывает о том, как он стал полярным исследователем. Перед глазами читателя проходят картины его детства, первые походы, дается увлекательное описание всех его замечательных путешествий, в которых жизнь Амундсена неоднократно подвергалась смертельной опасности.Книга интересна и полезна тем, что она вскрывает корни успехов знаменитого полярника, показывает, как продуманно готовился Амундсен к каждому своему путешествию, учитывая и природные особенности намеченной области, и опыт других ученых, и технические возможности своего времени.
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…Антология «Громовая стрела» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу вошли произведения российских и советских авторов, впервые изданные в 1910-1940-х гг.