Южный ветер - [8]
— Он дует, — ответил священник, — когда Бог того пожелает. А в последнее время Его часто одолевает такое желание.
— Я собираюсь написать вашей кузине, — сообщила Герцогиня, — пригласить её на мой маленький ежегодный приём, я устраиваю его после праздника в честь Святого Додекануса. Это как раз завтра. Небольшой, совершенно неофициальный приём. Я могу на вас рассчитывать, епископ? И вы все приходите, ладно? Вы тоже, мистер Кит. Но запомните, никаких длинных слов! Никаких разговоров насчёт рефлексов, противоестественных наклонностей и тому подобного. И пожалуйста, ни звука про Воплощение. Меня это пугает. Как называется её вилла, Денис?
— «Мон-Репо».[4] Довольно заурядное имя, по-моему — «Мон-Репо».
— Это верно, — сказал мистер Кит. — Зато в самой даме нет ничего заурядного. Я бы назвал её Новой Женщиной>{9}.
— Да что вы!
Подобный отзыв о кузине встревожил мистера Херда. Новых Женщин он не переваривал.
— Она давным-давно миновала ту стадию, о которой вы думаете, епископ. Она много новее. И это настоящая новизна! Заботится о ребёнке и думает только о муже, служащем в Индии. Пожалуй, у меня много общего с Новыми Женщинами. Я тоже часто думаю об обитателях Индии.
— У неё замечательно милый ребёнок, — вставила Герцогиня.
— Почти такой же круглый, как я, — прибавил дон Франческо. — А вот и Консул! Увивается вокруг судьи, вон того, рыжего, — видите, мистер Херд? — того, что хромает, как Мефистофель>{10}, и поминутно сплёвывает. Говорят, он намерен упрятать всех русских в тюрьму. Бедняги! Их следовало бы отправить домой, они с этим местом не вяжутся. Вот, смотрит на нас. Ха, животное! У него дурной глаз. Не говоря уже о рахите и золотухе. И имечко под стать — Малипиццо.
— Странное имя, — заметил епископ.
— А он вообще животное странное. Они большие друзья, эти двое.
— Ужасный человек наш судья, — сказала Герцогиня. — Вы только подумайте, мистер Херд, он атеист.
— Франкмасон>{11}, — поправил её мистер Кит.
— Это одно и то же. И такой урод! Никто не имеет права быть таким уродом. Уверяю вас, он ещё хуже того синематографического злодея, помните, Денис?
— Чудо, что он прожил так долго, с его-то физиономией, — прибавил дон Франческо. — Я думаю, Господь сотворил его, чтобы внушить человечеству некоторое представление о смысле слова «гротескный».
Гордый титул «Консул» заставил епископа с особым вниманием приглядеться ко второму из упомянутых лиц. Он увидел важного коротышку, краснолицего, с траченной молью сероватой бородкой и бегающими серыми глазками, одетого во фланелевую рубашку, твидовые бриджи, коричневые чулки, белые гетры и туфли. Таково было неизменное облачение Консула, только зимой он надевал вместо панамы фуражку. Консул курил вересковую трубку и вид имел столь вопиюще британский, словно он провёл прошлую ночь в доставившем его с вокзала Кингз-Кросс в Абердин вагоне третьего класса и ещё не успел умыться. В противоположность ему рыжий городской судья одет был франтовато — соломенная шляпа, набекрень сидящая на омерзительной голове, а ниже неё — всё только что из крахмала.
— Не знал, что здесь есть Консульство, — сказал мистер Херд.
Ему ответил мистер Кит:
— А его здесь и нет. Перед вами Финансовый Консул Никарагуа. Неподражаемый осёл, наш мистер Фредди Паркер.
— О, время от времени его посещает здравая мысль, — откликнулся дон Франческо, — то есть когда он забывает о том, какой он дурак. Он состоит президентом здешнего Клуба, мистер Херд. Вас ещё изберут в почётные члены. Примите мой совет. Не прикасайтесь к виски.
Денис, бросив критический взгляд в ту сторону, отметил:
— Я вижу, физиономия у Консула со времени нашей последней встречи ещё побагровела.
— Это одна из отличительных особенностей мистера Паркера, — откликнулся мистер Кит.
ГЛАВА III
Относительно жизни и мученической кончины Святого Додекануса, покровителя Непенте, сведений достоверного характера мы почти не имеем. С его жизнеописанием случилось то же, что с жизнеописаниями других святых: в ходе столетий оно обросло наслоениями — окалиной, если угодно, — посторонних материалов легендарного свойства, подобных попутному снегу, который увлекает за собою горная лавина. Начального ядра теперь уже не отыскать. Неоспоримо же правдивые данные умещаются практически в одном абзаце.
Он родился в год 450-й по Рождестве Христовом или около того в городе Каллисто на Крите и был единственным сыном, красивым и озорным мальчуганом, горем вдовицы-матери. В возрасте тринадцати лет он повстречался как-то под вечер с престарелым мужем задумчивого обличия, обратившимся к нему на знакомом языке. Позже он ещё несколько раз беседовал с той же особой в лавровом и сосновом лесочке, известном под именем Алифания, но что между ними происходило и был ли то небесный дух или обыкновенный человек из костей и плоти, так никогда и не выяснилось, ибо мальчик, по-видимому, держал мать в неведении о происходящем. С той поры и впредь повадка его переменилась. Он стал задумчив, смирен, милосерден. Ещё в юных летах он поступил послушником в расположенный неподалёку монастырь Салацианского ордена и быстро прославился благочестием и даром творить чудеса. За краткий срок в три года или около того он исцелил восьмерых прокажённых, повелел облакам пролиться дождём, перешёл аки по суху несколько рек и поднял со смертного одра двадцать три человека.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
Что нужно для того, чтобы сделать быструю карьеру и приобрести себе вес в обществе? Совсем немногое: в нужное время и в нужном месте у намекнуть о своем знатном родственнике, показав предмет его милости к вам. Как раз это и произошло с героем повести, хотя сам он и не помышлял поначалу об этом. .
Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Роман «Лучший друг». 1901 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.
Жил на свете дурной мальчик, которого звали Джим. С ним все происходило не так, как обычно происходит с дурными мальчиками в книжках для воскресных школ. Джим этот был словно заговоренный, — только так и можно объяснить то, что ему все сходило с рук.
Свой единственный, но широко известный во всём мире роман «Вели мне жить», знаменитая американская поэтесса Хильда Дулитл (1886–1961) писала на протяжении всей своей жизни. Однако русский читатель, впервые открыв перевод «мадригала» (таково авторское определение жанра), с удивлением узнает героев, знакомых ему по много раз издававшейся у нас книге Ричарда Олдингтона «Смерть героя». То же время, те же события, судьба молодого поколения, получившего название «потерянного», но только — с иной, женской точки зрения.О романе:Мне посчастливилось видеть прекрасное вместе с X.
Герой романа, чьи жизненные принципы рассыпаются под напором действительности, решает искать счастья в чужих краях. Его ждет множество испытаний: нищета, борьба за существование, арест, бегство, скитания по морям на пиратском судне, пока он не попадет в край своей мечты, Южную Америку. Однако его скитания на этом не заканчиваются, и судьба сводит его с необыкновенным созданием — девушкой из подземного мира, случайно оказавшейся среди людей.
В этой книге впервые публикуются две повести английского писателя Дэвида Гарнетта (1892–1981). Современному российскому читателю будет интересно и полезно пополнить свою литературную коллекцию «превращений», добавив к апулеевскому «Золотому ослу», «Собачьему сердцу» Булгакова и «Превращению» Кафки гарнеттовских «Женщину-лисицу» и историю человека, заключившего себя в клетку лондонского зоопарка.Первая из этих небольших по объему повестей сразу же по выходе в свет была отмечена двумя престижными литературными премиями, а вторая экранизирована.Я получила настоящее удовольствие… от вашей «Женщины — лисицы», о чем и спешу вам сообщить.
Роман известной английской писательницы Джин Рис (1890–1979) «Путешествие во тьме» (1934) был воспринят в свое время как настоящее откровение. Впервые трагедия вынужденного странничества показана через призму переживаний обыкновенного человека, а не художника или писателя. Весьма современно звучит история девушки, родившейся на одном из Карибских островов, которая попыталась обрести приют и душевный покой на родине своего отца, в промозглом и туманном Лондоне. Внутренний мир героини передан с редкостной тонкостью и точностью, благодаря особой, сдержанно-напряженной интонации.