Южный Урал, № 10 - [21]

В сердцах людей запечатлен.

И, как живая, с пьедестала

Простерта Ленина рука,

Которая с броневика

Пути навек нам указала.

Л. Куликов КЛИНОК Стихотворение

В край любимый, в дом отцовский,

Тридцать с лишним лет назад

Возвратился Клим Орловский

Красной гвардии солдат.

Был он славный эскадронный,

Контру доблестно рубил.

За отвагу сам Буденный

Конармейца похвалил.

Но однажды пуля белых

Климу в грудь впилась осой.

Проболел полгода целых,

Подлечился и домой.

     Каково глядеть солдату

На родимые места?

Заколоченные хаты,

Оскуденье, пустота.

На непаханных наделах

Ходит ветер по стерне.

Кто у красных, кто у белых —

Вся деревня на войне.

Хлеба нет — и жизни нету,

Как ни кинь — кругом беда.

И побрел народ по свету,

Кто батрачить, кто куда.

     Потому и у солдата

Двор заброшен, пуст и дик.

У подгнившей серой хаты

Клен молоденький поник.

И его тепло, как сына,

Потрепал солдат рукой:

«Не кручинься, сиротина,

Потому как я с тобой.

Ты расти большой да стройный

Всем ветрам наперекор.

Ты прими нас в полдень знойный

Под зеленый свой шатер»…

Но не часто на скамейке

Возле клена Клим сидел.

И в Совете и в ячейке

С каждым днем все больше дел.

…Раз под вечер по дороге,

Колесом взметая пыль,

Прокатился крутобокий

Броневой автомобиль.

И пока наш Клим дивился,

Кто там едет на таком, —

Броневик остановился

И затих, чихнув дымком.

Знать, случайная причина

Прервала его разбег.

Показался из кабины

Черноусый человек.

А на нем — шинель простая,

Шлем со звездочкой и шарф,

Сбоку сумка полевая…

Не иначе — комиссар.

     Приглядевшись к военкому,

Конник вышел на крыльцо.

До чего ему знакомо

Это смуглое лицо.

Где он видел эти брови,

Зорких глаз спокойный свет?

Не ему ли в Подмосковье

Ты, Орловский, сдал пакет?

Конник просит гостя в хату,

Достает из печки щи.

Угощенье не богато,

Да зато от всей души!

     Но приезжий — к сердцу руку,

Отказался от еды

И, раскуривая трубку,

Попросил глоток воды.

     Говорили про погоду:

— Всем хорош степной наш край,

Да считай, что раз в три года

На полях неурожай.

Не поспоришь с ветром жгучим —

От него добра не жди.

Не предпишешь вешним тучам

Сдать излишние дожди.

До того она капризна

И слепа, природа-мать

Что и силам коммунизма

С ней вовек не совладать…

— Слишком мрачен ваш прогноз, —

Гость с улыбкой произнес. —

Почему нельзя в России

В обстановке мирных лет

Вред, что нам несут стихии,

В основном, свести на нет?

Отстоим свою свободу

От нашествий и угроз

И с капризами природы

Поведем борьбу всерьез.

Поживем, разбогатеем,

Просветим свою страну

И объявим суховеям

Беспощадную войну!

Гость умолк. Глаза сияли

Так светло, как будто он

Был в тот миг из дальней дали

Коммунизмом озарен.

И в словах его звучала

Сила ленинских идей.

От нее солдату стало

Сразу легче и теплей.

И сказал он: — Власть мы взяли

И не выпустим из рук.

Если мы царя прогнали,

Разгромим и царских слуг.

Но я все ж не разумею,

Где найдем такой клинок,

Чтоб злодею-суховею

Буйну голову отсек?

     Гость загадочно смеется:

— Унывать нам не с руки.

Будет время — все найдется:

И рубаки и клинки.

Тут у гостя в добром взгляде

Вспыхнул хитрый огонек.

— Например, у вас в ограде

Есть один такой «клинок»…

     Броневик за поворотом

Исчезает вдалеке, —

Прислонился Клим к воротам,

Размышляет о «клинке».

Оглядел свой двор, оградку,

Покосившийся сарай.

«Вот загадка, так загадка, —

Как умеешь, понимай».

Возле клена до рассвета

Просидел и все ж не мог

Подыскать в уме ответа

К той загадке про клинок.

Что ж, товарищи, не будем

Ставить факт в укор ему —

Это в наши дни всем людям

Стало ясно, что к чему.

Конармейцем сбереженный

Неразгаданный «клинок» —

Вырос, стал могучим кленом,

И раскидист и высок.

А его хозяин, кстати,

Он известный лесовод,

Мощный строй зеленой рати

Против засухи ведет.

Покорятся нашей силе

Суховеи и пески.

Словно солнце светит в мире

Коммунизма маяки.

Наш народ добьется цели,

Ибо твердо убежден:

Все сбывается на деле,

Что указано вождем!

Н. Долгов КНИГА Стихотворение

Мы книгу нашли средь руин под землей,

Когда отгремела бомбежка,

Буденновец Павка — любимый герой

Глядел с запыленной обложки.

Как будто на эту заботу в ответ

Бойцам, опаленным сраженьем,

Хотел он сказать дружелюбно: — Привет!

Спасибо, друзья, за спасенье!

Мы книгу в блиндаж отнесли к старшине,

Он был у нас ротным поэтом,

Своим сослуживцам при тусклом огне

Читал он ее до рассвета.

А утром горнист перед нашим полком

Трубил боевую тревогу.

Вскочили бойцы:

— Дочитаешь потом!

Теперь уж осталось немного.

Два раза наш взвод в наступленье ходил,

И каждый был полон отваги.

Как будто частицу бесстрашия влил

Буденновец Павел Корчагин.

Вернувшись, мы место узнали с трудом:

Фугаска в блиндаж угодила,

Но больше всего мы жалели о том,

Что книгу землею покрыло.

Стелился по бревнам коричневый дым,

И молча вздыхали солдаты,

Но кто-то воскликнул:

— Чего мы стоим?

Беритесь, друзья, за лопаты.

Шутили: — Корчагину смерть не страшна!

Живого отроем, поверьте!

И тихо в ответ подтвердил старшина:

— Такой ведь закон у бессмертья.

Н. Глебов В ПРЕДГОРЬЯХ УРАЛА Главы из романа

Время действия романа «В предгорьях Урала» — канун первой империалистической войны, период подготовки Великой Октябрьской революции и годы гражданской войны на Южном Урале. Центральное положение в романе занимает семья Никиты Фирсова, судьба его сыновей Сергея и Андрея, сложившаяся по-разному.