Южный Крест - [44]

Николай Николаевич несколько рассеянно слушал знакомую ему историю дружбы Шустера и Ильи в московской школе, общем выборе профессии и переезде в Австралию. Наконец, он расслышал некую жалобу в словах своего приятеля. Шустер был не такой человек, чтобы не взять того, что он себе наметил, так что Николай Николаевич слегка изумился и стал прислушиваться повнимательнее.

— Он — удачливый… — раздраженно говорил Шустер, — но надо знать меру. У мужиков есть закон: бабу своего друга не тронь! А этот красавчик…

— Так что случилось? — перебил Николай Николаевич, потерявший нить рассказа.

— Мою бабу отбивает — вот что! — насупился Шустер.

— А кто она?

— Ты видел ее на Новом Году, Света.

— Та красотка длинноногая?! — Николай Николаевич присвистнул: — Ну ты и замахнулся! — Разговор вдруг показался ему необычайно интересным, и он почувствовал прилив сил. Что поделать, Николай Николаевич был чрезвычайно любопытным человеком. — Как ты думаешь такую привязать?!

— Ничего нет проще! — стараясь казаться безразличным, сказал Шустер и равнодушно посмотрел в окно.

Николай Николаевич помолчал, обдумывая, потом крикнул негромко, но сильно:

— Деньги?!

— Николай, — обернулся к нему Шустер и встретил жадно загоревшийся взгляд, — я бы не позволил себе вкладывать деньги в убыточное дело. Теперь у меня другая задача: как это сохранить и приумножить.

— А что Илья? — воскликнул Николай Николаевич, терзаясь вдохновением.

— Илья… — задумчиво протянул Шустер, — На него бабы вешаются… А мне нужно привязать ее намертво, чтобы девочка никуда не рыпнулась.

— Ты мал, а прыток. Любого обскачешь!

— Я не люблю брать нахрапом, хитростью вернее. Все делают то же самое, верно?

— В общем-то да… — протянул Николай Николаевич, заражаясь его мыслями — за компанию. Он с минуту помолчал с умным видом. — Но все разные… довольно "непоследовательно" добавил он.

— Может и разные, да только все грызутся за свой кусок, что, не так? Шустер скосил на приятеля смеющиеся глазки. Его юмористическое отношение к жизни и самоуверенность убеждали и даже очаровывали, и Николай Николаевич почувствовал, что опять согласен с его философией, но неожиданно для себя додумал: "А с ним хочется стать хуже!" — и простодушно удивился собственной мысли.

— А скажи ты мне, — начал он, стараясь замять смущение, — почему Илья не женится: такой мужчина видный?

— Илья у нас женат.

— Где же он жену потерял?!

— Это еще та история! — рассмеялся Шустер, видя, что Николай моментально сел на крючок, и, предвкушая успех, с удовольствием начал рассказ: — Илюша особый, без экзотики не может. Взял он в жены простушку, незатейливую, но добрую бабенку. Валентиной звали.

— Как мою жену.

— Верно. А у Валечки была подружка закадычная: нежная, черноглазая, хитренькая, а сплетница какая, а стерва! Все знала, вынюхивала, во все тонкости входила! — Шустер наслаждался. — Когда уже все закончилось, не утерпела она, ха-ха! у меня дома за бутылочкой коньяка все в сладчайших подробностях расписала — мы-то в одной компании были! — он с удовольствием почмокал губами, глядя вдаль, оглянулся на приятеля и быстро, громко захохотал: — Что, интересно? А?!

Николай Николаевич поерзал, даже вильнул рулем и промычал что-то, обозначающее конечно же согласие, но и изрядный запас вежливого, не истраченного пока терпения. Шустер заливался, коварно поглядывая на дружка и явно растягивая удовольствие. Когда, наконец, измученный Николай Николаевич в полном томлении закрутил головой, сдерживая себя из последних сил и умоляюще завел глаза, Шустер, не затягивая чрезмерно, не дав Николаю Николаевичу на последней минутке совершенно обидеться, хлопнул его по спине и воскликнул:

— Тебе расскажу как другу! Цени!

Николай Николаевич прибавил газку и выключил не нужное радио.

— Валечка влюбилась в Илюшу беспредельно, души в нем не чаяла. Может быть оттого, что до встречи с ним мыкалась она в одиночестве не один год, пытаясь создать собственную семью. Но вот беда: неженатые почему-то оказывались не совсем подходящими, а все интересные мужчины были заняты и женаты именно на ближайших подругах. Валечку это озадачивало, но планы ее никак не меняло.

Сначала она выбрала стройного спортсмена, к тому же увлекавшегося астрологией. Не переставая, занималась Валечка с его женой вязанием, переписыванием все новых видов вязки и примерками, пока не стала самым желанным гостем в семье. Тогда они с подружкой принялись за выпечку.

Между тем засела Валюша за книги, так как астрология также внезапно стала ее страстью, и уже через несколько недель вполне к месту вставляла замечания о восточных календарях, Нострадамусе и тайном знании. Наука эта была ей до одури скучна, но плечи спортсмена так красиво выглядели в облегающем трико, что у Валечки слабело сердце, и вечерами она методично, упорно сидела над глупыми книжками…

Не прошло и двух месяцев, как спортсмен, жарко прижав Валечку в коридоре за шубами, позвал ее с собой на сборы. Она не заставила себя просить дважды, оформила отпуск, и они провели поистине медовый месяц вдали от тягостных уз. Спортсмен был влюблен. Валечка подумывала о настоящем венчании в церкви. Неожиданная и грубая проза разрушила этот восхитительный сон.