Южные рубежи - [9]

На одежде Стефана кровоточащих ран было штуки пять, но четыре из них выглядели скорее царапинами, да и насчет последней, наискось пересекающей живот, Олег не особо переживал. Тело его друга представляло из себя выдающийся образчик магических модификаций организма, а покрывающий буквально все защитный жировой слой по своей эффективности мог посоперничать с кольчугой. Если сабле и удалось прорваться через эту природную броню и достать до кишок и прочего ливера, то повредила она их совсем несильно, и в настоящий момент внешнее и внутреннее кровотечение уже могло прекратиться само по себе благодаря усиленной свертываемости крови. А вот его противник пропустил минимум уже десяток ударов, некоторые из которых поставили бы крест на возможности продолжать схватку для обычного человека. Восемь глубоких порезов на ногах, торсе и плечах по отдельности не представляли из себя угрозы, но в совокупности могли бы свалить почти любого здоровяка, но все они казались чем-то несущественным по сравнению со следами, оставшимися после глубоких уколов. Одним из них Стефан пробил бедренную артерию на левой ноге своего соперника, а второй так и вовсе пробил грудную клетку, и теперь кровоточащая дыра при каждом вздохе издавала сипение, похожее на звук спускаемого воздуха из порвавшейся гармошки.

Понимая, что время и общая эффективность размена ударами играют против него, любитель двуручного сабельного боя вновь попер на Стефана подобно взбесившемуся кабану, пластая воздух своими клинками. Казалось, пробитое легкое и общая кровопотеря его вообще не волнуют ни капли, а через мерцающую стену из общей стали не прорвется вообще ничего. Подобно половинкам ножниц загнутые лезвия метнулись к телу своей цели одновременно. Одно справа и сверху, второе слева и снизу, норовя сомкнуться наискосок и делая невозможной блокирование обеих угроз. Но вместо того, чтобы поменять свою позицию и выйти из диапазона досягаемости врага, толстяк встретил этот напор, словно скала, не сдвинувшись ни на сантиметр. Шпага столкнулось с правой полосой остро отточенного металла и остановила её, но дотянуться до левой, метящей в шею сибирского татарина, она не могла уже никак. И даже если бы обладатель блестящей лысины выдернул из-за спины вторую руку, ее длины бы не хватило чтобы достать до противника…Но тут от пола под треск рвущихся штанов и с достойной балетного танцора гибкостью взметнулась обутая в сапог ножища и врезалась снизу в кисть, сжимающую рукоять оружия, ломая траекторию удара и подбрасывая его высоко вверх. Сосредоточившись на чистом фехтовании, любитель сабельного боя забыл о существовании у человека нижних конечностей, которые по досягаемости несколько превосходили верхние. А потом в не ожидавшего достойного циркового акробата или восточного мастера боевых искусств и невольно раскрывшегося противника ударил наконец-то метнувшийся вперед рука, с треском врезаясь в переносицу. Но била она не сжатым кулаком, а растопыренными пальцами и прежде чем Стефан отдернул свою конечность обратно, похожие на сосиску пальцы сгребли чего могли, с немыслимой для нормального человека силой пройдясь по нежным и уязвимым глазам, давя их словно спелые виноградины. Во всяком случае, нечто полужидкое с лысого толстяка ногтей теперь капало.

– Полагаю, ты уже готов принести извинения от лица своего рода? – Не меняя застывшей на его лице улыбки, осведомился толстяк у своего ослепшего соперника, который повалился на пол, выронив сабли и зажимая ладонями пострадавшие глазницы. Причем кончик опустившейся шпаги завис прямо над темечком поверженного, и Стефану не нужно было замахиваться, дабы проткнуть кости черепа поверженного противника, непоправимо повредив его мозг. – Или все еще настаиваешь на том, что мой отец грабил путников на дорогах, чтобы купить своему сыну нормальное оружие?

Глава 2 О том, как герой отбивается от общей массы, соглашается с начальством и радуется скорому столкновению с противником

– Стреляй в него! Стреляй, разиня, вон же он, у стеночки! – Надрывался какой-то артиллерист, сжимая и разжимая затянутые в белые перчатки пальцы, не то желая физиономию начистить объекту своих эмоций, не то просто его задушить. – Из магазинных пистолей! Очередями! Пока патроны не кончатся!

Словно услышавший его вопли алый металлический солдат, сжимающий в каждой руке по массивному пистолету с отходящими в бок рожками честно навел оружие на противника, однако открыть огонь так и не успел. В голову ему вломилась кувалда, что с треском проломила изображающую лицо маску, и из оседающего на землю магического механизма в грязь просыпался буквально целый водопад мельчайших деталек. Столь необычный снаряд метнул с расстояния в пару метров высунувшийся из прибрежных зарослей кусок грязи и водорослей, в котором с трудом угадывались гуманоидные очертания. Но долго радоваться своему триумфу владелец молота не смог, поскольку берег крохотного озерца, где он до поры до времени сидел в засаде, накрыли сразу пятью гранатами товарищи поверженного алого бойца. Только щепки в разные стороны полетели, а среди изрытой осколками земли осталось лежать металлическое тело, с которого ударные волны сорвали часть маскировочного мусора, обнажив синюю краску.