Южные ночи - [7]

Вдруг мисс Стэнтон подняла левую руку, и Тревор, заметив в ней кнут, чуть было не шагнул вперед. К превеликому его облегчению, Леа всего лишь указала на причал и, дружелюбно улыбнувшись, обратилась к рабу-великану:

— Пожалуйста, поторопись.

Затем она перевела глаза на Тревора. Господи, и что она только о нем подумала! Наверное, поняла, что он принял ее жест за намерение ударить Джорджа Энтони кнутом. Гость слегка выпрямился и, пытаясь скрыть смущение, достал из кармана платок, чтобы обтереть вспотевший лоб.

— Майор Прескотт, — произнесла девушка ласковым и озабоченным голосом, — вы неважно выглядите.

Это неожиданное внимание к его здоровью еще сильнее смутило Тревора. Расправив плечи, он убрал платок и попытался любезно улыбнуться. Если бы не проклятая головная боль и тошнота, которые внезапно вновь овладели им, то ему, возможно, и удалось бы изобразить полнейшую беззаботность.

Леа тут же пожалела о сказанном и поняла, что первое впечатление оказалось верным: майору не слишком нравится сочувствие к нему. И все-таки дядя ни за что не простит ей, если гостя в день приезда хватит солнечный удар. Подозвав к себе раба по имени Сэмюэл, она приказала подогнать поближе повозку, которую специально взяли с собой для особого случая.

— Но в этом нет необходимости, — вмешался Тревор. — Любая из ваших телег вполне подойдет для меня.

— Чепуха. В «Ривервинд» принято заботиться о гостях. Право же, это нас совсем не затруднит.

Правду она говорила или нет, но Тревор вынужден был согласиться: проторчи он под палящим солнцем еще хоть несколько минут, и гордость его была бы посрамлена. Если ему и суждено когда-нибудь упасть в позорный для мужчины обморок, то очень не хотелось бы рухнуть к ногам женщины, тем более если эта женщина — племянница Эдварда Стэнтона.

Из-под спасительного тента крытой повозки Тревор увидел, как Леа вновь скрутила волосы в тугой золотисто-каштановый узел и, удерживая его на макушке, водрузила сверху свою шляпу. Заметив, как натянулась на груди ее блузка, Тревор ощутил холодок где-то в области и без того взбудораженного желудка. Он не поверил бы в то, что тело его по-прежнему способно желать плотских наслаждений, да еще в столь неподходящий момент. Однако неоспоримое доказательство сексуальной жажды горделиво выпирало у него под брюками. Все это вкупе с дурным самочувствием серьезно угрожало самообладанию молодого человека. Вероятно, у него слишком долго не было женщины, подумал Тревор и, мысленно осудив ребя за неуместные фантазии, усилием воли справился со своими порывами.

Повозка скрипнула — за спиной у Прескотта устроился возница. Обоз тронулся в путь. Гость сидел привалившись спиной к какой-то корзине, не открывая глаз, прислушивался к окружающим звукам и полной грудью вдыхал запахи этой земли. Справа до него доносилось журчание реки, над головой, в ветвях густых деревьев, свистели и трещали птицы. Вдруг Тревора насторожил какой-то шелест под повозкой. Больше всего ему не хотелось, чтобы там оказалась змея, потому что он не выносил вида всяких ползучих тварей. Но все-таки эти звуки живой природы радовали его слух, тем паче что за последние полгода Тревор успел отвыкнуть от них. Вот пронеслась волна сладкого аромата, но тут же сменилась запахом влажной земли.

Голова внезапно и резко склонилась вправо и стукнулась о матерчатую стенку повозки. Он открыл глаза.

Караван как уже с милю отдалился от причала. Тревор знал: если смотреть на отдаленные предметы, то качка переносится легче. Учитывая, что весь организм был сильно взбудоражен морским путешествием и еще не отошел от него, этот навык оказался вовсе небесполезным. Следом за его подводой по ухабистой песчаной дороге тащились остальные телеги. Пробудившееся любопытство в конце концов заставило забыть о физических страданиях. Тревор попытался представить себе усадьбу Стэнтонов. Действительно ли это такое огромное строение, как говорил ему отец, или всего лишь причудливой архитектуры бревенчатый домишко?

Приблизительно через милю он смог получить, вернее увидеть, ответ на свой вопрос. Уже на подступах к усадьбе Тревору показалось, что «Ривервинд» приветствует гостя. Длинная подъездная аллея, обсаженная с обеих сторон кочанообразными пальмами, обещала впереди грандиозное зрелище И действительно, дом, выстроенный в стиле классицизма, выглядел впечатляюще. Всю постройку окружала поддерживающая крышу колоннада из восемнадцати стройных цилиндров около двадцати пяти футов высотой каждый. С первого этажа через две пары широких парадных дверей можно было выйти в роскошный сад. Такие же двери вели со второго этажа на балкон над центральным входом. И эти двери, и расположенные симметрично по сторонам от них окна были распахнуты освежающему бризу.

Подле самого дома не росло ни деревца, ни кустарника — видимо, чтобы не загораживать красоту его внешнего вида. Спереди и по бокам к нему примыкали террасы. К основному зданию специальным крытым переходом присоединялся флигель, похожий скорее на кухню. Поглядев на распахнутые высокие окна, Тревор мысленно предвкушал приближение спасительной ночи, овеянной легким ветром, который приносит с реки прохладу и нежно касается разгоряченного тела. Надо отдать должное Эдварду Стэнтону — сколько сил, средств, воли и труда надо было вложить, чтобы на этой дикой, неосвоенной земле создать такую роскошь!