Южные Кресты - [5]
Каматаян так никогда и не смирился с казнью отца и всю жизнь мстил всем и вся без разбора. Каждый раз, стреляя в человека, он видел в нем палача отца, и терпкая волна наслаждения разливалась по всему его телу.
До новозеландского берега оставалась, может быть, всего какая-нибудь сотня миль, но корабль давно шел без всякого определенного направления, потому что Каматаян пытался поворачивать судно таким образом, чтобы его не перевернуло огромными волнами.
Нос корабля то бросало в пучину, так что тяжелые брызги разлетались, словно битое стекло, а то вздымало вверх, буквально ставя палубу на дыбы! При такой качке никто не мог удержаться на ногах, не держась за поручни.
Вдруг из трюма донеслись хриплые крики. Каматаян передал штурвал своему напарнику, схватил автомат и, держась за поручни, стал пробираться туда. В трюме внезапно открылась течь; видимо, разошлась сделанная наспех клепка, и вода быстро прибывала. Онель мгновенно сообразил, что судно потеряно. Он позвал пару помощников и велел им заставить людей из трюма перетаскивать героин в две спасательные шлюпки.
Потом он с трудом, постоянно опрокидываемый качкой, вернулся на мостик. Его напарник с бледным лицом крепко цеплялся за штурвал.
– Все бесполезно, – заорал Каматаян, наклонившись к самому уху напарника, потому что иначе ничего нельзя было расслышать, – эта посудина будет на дне через двадцать минут. Спасем сколько сможем мешков, а людей запрем в трюме.
Напарник от неожиданности чуть не выпустил из рук штурвал и испугано посмотрел на совершенно мокрое лицо Каматаяна.
– Я подам радиосигнал! – крикнул он.
– Не смей! – пригрозил ему Каматаян автоматом. – Ты что, хочешь, чтобы нас с товаром выловили корабли береговой охраны? Людей в трюме – на дно, товар – в шлюпки! Попытаемся добраться до берега.
Напарник закивал, поглядывая на дуло автомата. Каматаян на всякий случай добрался до рации и разбил ее несколькими ударами попавшегося под руку пожарного топорика. Напарнику, который, по-прежнему вцепившись в штурвал, наблюдал за этим актом безумия, нестерпимо хотелось выстрелить Каматаяну в спину, но он боялся отпустить руки от штурвала, впрочем, держать который теперь, после того как корабль начал тонуть, было почти бессмысленно, потому что судно практически потеряло управление. Тем более, пока напарник соображал, что Каматаян задумал, тот уже нанес первый удар топориком, и убивать его не было смысла, потому что рация все равно уже была в неисправном состоянии.
– Глуши мотор! – заорал Каматаян, разделавшись с рацией. Напарник послушно заглушил мотор. Вода в трюм почему-то стала прибывать еще быстрее.
Тем временем двое других пиратов, держа на мушке людей из трюма, заставляли их перетаскивать мешки в шлюпки.
Те, подчиняясь, проклинали автоматчиков, но таскали мешки исправно. Видно было, что в трюме был крепкий народ, привыкший к тяжелой работе. Они отправились искать счастливой жизни в Новой Зеландии, и каждый заплатил пиратам не меньше тысячи долларов за то, чтоб те доставили их к цели путешествия, но теперь многие начинали понимать, что никуда, кроме как на корм рыбам, их не доставят.
Каматаян с автоматом бросился к одной из шлюпок, опасаясь, что люди, грузящие в нее мешки, могут в суматохе попробовать спустить ее на воду. Как раз в тот момент, когда он, держась за снасти, добрался до шлюпки, двое рабочих действительно пытались ее отвязать. Каматаян немедленно полоснул автоматной очередью, и эти двое исчезли за бортом.
Выстрелов на судне услышать не могли, потому что шум от бури стоял такой, что даже взрыв ящика с динамитом вряд ли был бы услышан. Судно наполнялось водой быстрее, чем шлюпки наполнялись мешками. Каматаяну нужно было принимать решение. Оставаться на тонущем судне было опасно. Его посадка и так уже была совсем низкой, и корабль вот-вот могло захлестнуть через верх и затопить через открытые в трюм люки, по которым все еще поднимали мешки.
Каматаян приказал спускать шлюпки, и, дождавшись, когда на палубе оказалось меньше всего рабочих, неожиданно стал полосовать их автоматными очередями. Остальные рабочие спрятались в уже почти наполненный водой трюм. Каматаян подал жест своему напарнику садиться с пиратами во вторую шлюпку. Сам он сел в первую шлюпку, куда уже набилось несколько человек, в которых он по счастливой случайности не попал. Каматаян не препятствовал им, потому что хотел иметь несколько человек на веслах.
Шлюпки отчалили от борта судна. Их швыряло с такой силой, что Каматаян опасался, что их вот-вот разобьет в щепки. Когда отплыли на несколько метров, он заметил, что на палубе появились те, кому удалось выбраться из практически затопленного трюма. Каматаян понимал, что при такой качке стрелять бесполезно, и приказал гребцам, чтобы они гребли поскорее от тонущего корабля.
Люди с палубы стали прыгать в воду и пытались плыть кто к одной, кто к другой шлюпке. Пираты угрюмо наблюдали за пловцами, дожидаясь, пока те приблизятся достаточно близко, чтобы стрелять наверняка. Хотя гребцы и старались изо всех сил, их усилия были малоэффективными, ибо в хаотичном движении волн между шлюпками и кораблем было невозможно выдерживать какое-либо направление.
