Южноуральцы — Герои Советского Союза - [8]
И так до конца войны.
Отгремела война и Василий приехал к своим родителям, как обещал, с победой, на его груди Звезда Героя и несколько орденов и медалей. Пришла великая радость на улицу Узкую. Приехали родственники. Поднимали один тост за другим. Все ждали, что вот-вот Василий попросит тишины и расскажет, как он храбро воевал, за что получил ордена и медали, покажет на Золотую Звезду и скажет, как стал Героем. Но ничего этого не случилось.
Василий слушал других, отца и мать, сестренок, дорогих гостей и радовался, что снова находится среди близких, что миллионы советских людей на фронте и в тылу отстояли свою великую Родину.
Но Василия все же попросили выступить, хотя он и не любил речей: ни длинных, ни коротких.
— Отучили надолго лазить по чужим закромам фашистскую скотинку. Думаю, что впрок пойдет, однако порох надо сухим держать, врагов немало кругом, — сказал Василий. — Ждал я этого дня и дождался.
На другой день отец и мать стали допытывать и допрашивать Василия, какие у него планы на будущее. Хватит, мол, сынок, повоевал, полетал в воздухе, пора и на землю вернуться.
Сначала он отмалчивался. Но зачем от родителей утаивать сокровенные мысли.
— Мечтал, дорогие родители, попасть в школу испытателей. Приняли меня, туда и поеду. Предлагали поработать в академии имени Жуковского, но я давно мечтал стать летчиком-испытателем и вот желание сбывается. Большего мне не надо…
— И умчался наш герой в школу. Порадовал сокол стариков своих и улетел, — говорит Полина Васильевна. — Тяжело было расставаться, словно опять на войну провожали, но пришлось.
— Служба дело государственное, поважней личного, — заключил Денис Афанасьевич.
При испытании самолета погиб капитан Луценко. О случившемся с молниеносной быстротой узнал весь летный состав. Только жена Василия все еще ждала мужа домой. Она вот-вот станет матерью и ей не говорили о случившемся, боясь за ее здоровье. Но сердце жены летчика-испытателя постоянно в тревоге. Она звонит в штаб, на аэродром, расспрашивает, почему Василий до сих пор не вернулся.
Когда нельзя уже было молчать, ей открыли страшную истину…
Через несколько дней у Луценко родился сын, и лучший боевой товарищ и друг Василия стал вторым отцом малыша.
Прах Героя Советского Союза Василия Луценко перевезли в Челябинск. Его с почестями похоронили, поставили памятник. С тех пор прошло 11 лет. Каждый год 9 мая на Митрофановском кладбище собирается многолюдный траурный митинг. На братскую могилу бережно возлагаются венки и цветы.
Пионеры и школьники до глубокой осени к памятнику Героя приносят живые цветы и подолгу не уходят домой. Они клянутся быть такими же храбрыми и скромными, каким был всегда их земляк Василий Денисович Луценко.
У САПУН-ГОРЫ
16-летний крестьянский паренек Иван, светловолосый и крутолобый, подался на курсы арматурщиков и с тех пор без устали строил, монтировал заводы Челябинска, ВТУЗ-городок Свердловска, строил Прокопьевск на Кемеровщине.
Широка душа молодого строителя, еще шире необъятные просторы родной земли.
В конце второй пятилетки возмужавший, повзрослевший Иван Глухов с пилой лесоруба оказался недалеко от Майкопа. Два года валил вековые деревья — нужны на великих стройках. Рубил суковатую поросль, чтоб подобраться к столетнему дубу, покрытому морщинами поседевшей коры. Усталый, но довольный возвращался в барак, отстроенный такими же лесорубами, как и он.
И так год за годом.
— Где бы ни строить, что бы не возводить, — одинаково приятно, а главное надо, к этому зовет нас партия, — говорил своим товарищам Иван.
Труд — дело чести, доблести и геройства — какие это правдивые слова.
С годами у Глухова вырабатывалась настойчивость в труде. Он любил работать молча, без перекуров, часами и улыбался только вечером, когда на Доске показателей появлялась надпись:
«Глухов Ив. — норма выполнена на 170%».
Но и Северный Кавказ позади. Иван поехал на Карабашский завод. Здесь он решил осесть потверже. Уральская медь, давнишняя его знакомая, раньше как-то не увлекала его.
Обошел завод, присмотрелся к людям, заглянул в, поселки, спрятавшиеся за холмами.
— Папаша, а что такое Карабаш? — спросил Иван у почтенного по возрасту, неимоверно бойкого старика.
Вмиг оценив красиво сложенного, широкоплечего приезжего, старик сразу посерьезнел.
— Пошто интересуешься? Для дела или так?
— На работу хочу пойти, зовут дробильщиком руды, — просто сказал Иван.
— «Кара» по-башкирски — черная, «Баш» — голова. Черная голова значит, а што про што, это, однако, долго объяснять, — и старик пошел к заводскому пруду, прямой, как тополь.
Загляделся Иван на старика. Красиво идет, не гляди, что стар, на Лысую гору посмотрел, она звездастой вершиной упирается в небо. Иван полез на эту гору… Он тогда еще не знал, что недалеко и Золотая Гора, где и решится его судьба.
Дробильщик руды — старинная профессия. Завода еще и в помине не было, а под Лысой горой, там, где сейчас огнем полыхает медеплавильный цех, где крикливая «кукушка» по-хозяйски снует день и ночь, полстолетия назад руду на лошадях возили и били ее кувалдой такие же вот простые парни, как Иван, по гривеннику за четырнадцатичасовой рабочий день.
