Южнее реки Бенхай - [151]

Он уже собрался отдать распоряжение немедленно вызвать к нему командира девятой дивизии, чтобы спросить, как он мог допустить такое, но, вспомнив, где на-

ходится, встряхнул головой, пододвинул чистый лист бумаги, размашисто написал несколько фраз.

— Немедленно передайте в Сайгон, — сказал он явившемуся на вызов шифровальщику и быстро вышел.

Зайдя в кабинет командующего флотом адмирала Шарпа, он сдержанно поприветствовал своего бывшего начальника и сказал, что вынужден отменить выступление перед офицерами, потому что немедленно вылетает в Сайгон.

— Какие-нибудь неприятности, Уильям? — спросил сочувственно адмирал Шарп, делая вид, что ничего не знает о телеграмме.

Уэстморленд разгадал этот нехитрый ход адмирала и в другое время среагировал бы на него соответствующим образом, но сейчас ответил достаточно корректно:

— Война всегда готовит какие-нибудь неприятности. Я прошу вас принести мои извинения офицерам флота и передать, что при первой возможности я с большим удовольствием встречусь с ними. А сейчас я вынужден покинуть вас, адмирал. До свиданья!

Генерал вышел из штаба хмурым. И все, что еще совсем недавно радовало его яркими красками и безмятежным спокойствием — голубая вода бухты, синее небо, листья вечнозеленых деревьев, нежные цветы джа-каранд и бугенвиллей, — все показалось потерявшим свои краски или вызывающим раздражение.

На аэродроме Таншоннят в Сайгоне его встретил только заместитель начальника штаба экспедиционного корпуса генерал Сайрус Филиппе. И это вызвало раздражение Уэстморленда, поскольку он думал прямо у трапа устроить встречающим разнос. Но в штабе сидят хорошие психологи. Генерал Филиппе совсем молоденьким лейтенантом пришел служить в воздушно-десантный батальон Уэстморленда в самом конце войны в Европе, потом под его начальством был командиром батальона, а потом и полка во время войны в Корее. Это их давно сблизило. А самое главное, пожалуй, в том, что отец Сайруса был близким сподвижником отца командующего в сфере бизнеса. Штабисты хорошо понимали, что командующий сразу обрушит свой гнев на любого, кого увидит на аэродроме, кроме генерала Филиппса, и послали именно его для встречи начальства.

Уэстморленд ответил на приветствие Сайруса и, похлопав по плечу, с улыбкой спросил:

— Я рад тебя видеть, Сайрус. Надеюсь, у тебя все в порядке?

— Да, сэр, — Филиппе, несмотря на давние годы дружбы, сохранял в отношениях с Уэстморлендом почтительность младшего брата к старшему, — все в порядке.

— Ну, а как же ты, мой старый друг, допустил, что Вьетконг снова пощипал наши перья? — спросил генерал, садясь в огромный бронированный автомобиль.

За десять минут езды от аэродрома до штаба генерал Филиппе успел в общих чертах познакомить, как развивались события.

— На третий день нового года, сэр, батальон двадцать пятой дивизии генерала Таня, занимавший оборону перед фронтом артиллерийской бригады сайгонской армии, взбунтовался. Солдаты двух рот, убив нескольких офицеров, которые пытались навести порядок, в полном составе и с оружием перешли на сторону Вьетконга. Они, как мы полагаем, сообщили противнику дислокацию артиллерийских позиций, и тот на рассвете начал атаку. Сами артиллеристы не смогли отбить ее, и командир нашей девятой дивизии бросил часть сил третьей бригады на выручку союзников. Но пока парни готовились — дело-то было ночью, вертолеты не могли приземлиться в темноте, — время было упущено.

— А что же подполковник Кеннеди не послал своих солдат броском вперед?

— Он послал, сэр, но семь или восемь километров пешком для наших ребят оказались трудными. Они прибыли на артиллерийские позиции слишком поздно. Противника там уже не было, а двадцать орудий валялись подорванными. Но самое-то главное началось, когда часть бригады покинула свои укрепления. Вьетконг будто ждал этого, сразу начав нападение на базу бригады. И хотя оно в конце концов было отбито, потери оказались серьезными. Они стали еще большими, когда возвращающиеся отряды неожиданно попали в засаду, под сильный пулеметный и автоматный огонь. Внезапность породила панику, пока с ней справились, пока вызвали на помощь вертолеты, противник успел вывести из строя много наших солдат.

— Всего две недели назад я был в бригаде Кенне: ди — и она произвела на меня хорошее впечатление своей готовностью встретить любую атаку врага.

— Стечение неблагоприятных обстоятельств, сэр. Кстати, подполковник Кеннеди погиб в ночном бою.

— Черт возьми! — с сердцем произнес Уэстмор-ленд. — Такой опытный офицер, ведь за его плечами опыт корейской войны.

— Да, сэр, он еще там показал себя храбрым и грамотным офицером.

Уже подъезжая к штабу, Уэстморленд высказал мысль, которая сверлила его, как только он услышал первые фразы Филиппса:

— А ведь я был прав, когда говорил, что этот гордец, а может быть, и хуже, генерал Тань производит впечатление ненадежного человека.

— Но, сэр, в его положении мог оказаться любой, — Филиппе попытался объективно подойти к оценке действий генерала, но Уэстморленд прервал его:

— Не защищай, Сайрус, я не изменю своего мнения. В этот день, проведя совещание с небольшой группой генералов и офицеров, Уэстморленд пригласил к себе начальника генерального штаба сайгонской армии Као Ван Виена. Не выбирая выражений, он высказал ему неудовольствие обстановкой в частях, ненадежностью не только солдат, но и офицеров, если они довольно часто переходят на сторону противника.