Южная трибуна - [11]
– Пусть идет своей дорогой, – наивно и в то же время обезоруживающе возразила Клаудиа.
Калле вспомнились последние три дня. «Пусть идет своей дорогой», – сказала она. Но на стадионе все совсем по-другому. А Бодо? Неужели следовало позволить ему избить себя?
– Ты часто бываешь в дискотеке? – спросила Клаудиа.
– Если честно, то редко. Для меня это дорогое удовольствие.
– Это точно. И все-таки мне нравится там бывать. А когда бывают нужны деньги, я подрабатываю по полдня в гладильной, неподалеку от моего дома. Но бывает, что и дискотека надоест. Тогда я врубаю на всю мощь Линденберга, пока не появится мать и не убавит звук.
– Да, Линденберг, у него есть несколько стоящих вещей, – поддержал разговор Калле. – А Гэллахера ты слышала? Вот его я могу крутить часами.
– А мне он вовсе не нравится.
– Хочешь, приходи ко мне в субботу. Послушаем магнитофон.
– А я думала, в субботу вы собираетесь врезать как следует парням из Дюссельдорфа, – напомнила Клаудиа.
– Да нет, игра будет в пятницу. К тому же я там не такая уж важная персона. И сам я еще ни с кем не дрался, ну так, чтобы по-настоящему…
– В конце недели ничего не получится. В субботу я договорилась пойти с Петером в кино.
– Это твой дружок, да? – В голосе Калле зазвучали агрессивные нотки.
– Нет. К этому он как раз очень стремится. Но для меня слишком стар. Все время кажется, что он только и ждет момента, чтобы на меня наброситься.
– А сколько лет этому Петеру?
– Восемнадцать. А зачем это тебе?
– Просто так, – уклонился Калле.
– Скажи, а этот твой клуб болельщиков, не слишком ли ты принимаешь все близко к сердцу? – спросила Клаудиа. – Неужели для тебя так важно подбадривать криками тех, кто бегает по стадиону с мячом?
– Сам не знаю. Но здорово, когда ты вместе со всеми на трибуне. Возвращаешься домой – и кажется, что это ты чего-то добился, что частица победы и твоя, понимаешь? Если б мы их не подбадривали, они бы не выиграли.
Калле и сам чувствует, что звучит это как-то неубедительно. На мгновение оба замолчали. Так ли уж здорово? Снова припомнилась прошлая суббота.
– Как тебе объяснить? Ты вместе со всеми, и делаешь то, что все. У человека ведь должны быть друзья. Верно?
И чем убедительнее он пытается объяснить, тем больше тускнеет образ клуба. Клаудиа чувствует, что говорить на эту тему ему неприятно.
– Хочешь, давай и мы как-нибудь сходим в кино.
– Давай, – сразу загорелся он. – В «Рокси» идет «Механический апельсин». Счастливчик сказал, что это самый сильный фильм из всех, какие он видел. Там есть такие сцены, прямо тошнота подступает к горлу.
Не успев договорить, он заметил, что Клаудии уже сейчас стало нехорошо. Она смерила его гневным взглядом.
– А О чем-нибудь другом, кроме кровавых драк, ты можешь думать?
– Ну почему же нет.
От волнения Клаудиа наклонилась вперед. Калле на миг заглянул в вырез ее блузки.
– Ты что, вообще не носишь лифчика?
– Мне кажется, так удобнее.
– Мне тоже, – Калле быстро обнял ее и поцеловал. Клаудиа смутилась. Чуть было не сказала, как он ей нравится, но слова застряли в горле. Нехорошо дружить с тем, кто только и умеет, что драться.
– Мне пора, – произнесла она и встала.
– Я провожу тебя до трамвая.
Взявшись за руки, они направились к остановке.
– Позвони, – сказала Клаудиа, поднимаясь в вагон. Калле посмотрел на часы, вспомнил про практику. В два он должен быть на бензоколонке. Но сейчас всего одиннадцать, и можно отправиться в «Кавасаки».
«Кавасаки» – бар, в котором с самого утра собирается молодежь. Тут всегда есть с кем поболтать. И время тянется совсем не так, как в школе.
– Эй вы, тише, это важно.
– Дортмунд, ура!
– Слушай, Драго, пей в свое удовольствие дома. Если все будут вести себя, как ты, мы до утра не кончим.
Собрание клуба болельщиков, сборище «черных чертей». Явились почти все главари. Грайфер, Вуди, Мании и, разумеется. Счастливчик, он здесь самый важный.
– Прошу внимания! – председательствующий Счастливчик в сотый раз пытается утихомирить аудиторию. Шум медленно стихает.
– Прямо как в школе, – буркнул Вуди.
– Итак, внимание! Что касается Дюссельдорфа. Прошу в поезде не скандалить.
– А кто попробует буянить, будет иметь дело со мной, – прогундосил Манни. Все рассмеялись.
– И со мною, – тихо, но твердо добавил Счастливчик. – На железной дороге хватает полиции, и они могут подготовиться к встрече.
– Прекрасно, пусть будет свалка, – вновь загорелся Манни. Но оказался в одиночестве.
– Все ясно, даем бой на стадионе, не раньше, – поддержал Счастливчика Грайфер.
– Полагаю, что поедут все, – заметил Счастливчик.
– Ратте не будет, у него всю неделю вечерняя смена, – сообщил Драго.
– Хорошо. Остальные? – Счастливчик обвел взглядом присутствующих.
Калле молчал, попытался сделаться незаметнее. Узкое помещение пивной переполнено. Кругом облака дыма. В дальнем углу темно. Там не хватает лампы. Это в прошлом году Картошка по пьянке свернул лампу знаменем. Карл, хозяин, обычно спускает такие вещи, ведь, когда эти парни назначают свое сборище, с выручкой полный порядок. А после матча они еще обмывают победу… Да и знамена могут висеть в пивной сколько угодно. Играть пенсионерам в скат они не мешают.
Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.