Южная страсть - [31]

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Яростный взрыв Софи был встречен молчанием.

Внутренне усмехаясь, Лон думал о том, что напрасно считал Софи охладевшей, лишившейся эмоций. Он рассматривал ее обожженные солнцем щеки, которые приобрели бледно-розовый оттенок, и ее темно-синие, отливающие фиолетовым, глаза.

Как же он ошибался.

Его взгляд остановился на ее губах. Нет в Софи ни холодности, ни равнодушия. У нее полные губы, темно-розовые, почти красные. Он получил удовольствие, когда нынешней ночью целовал эти губы. А днем ему понравилось целовать их даже больше, хотя поцелуй был коротким. Но, при всей его краткости, Лон почувствовал трепет Софи, которую он прижал к себе, почувствовал, как ее тело размягчается, делается податливым. Он знал, что в постели она будет более чем нетерпеливой и страстной.

Может быть, она не любит его, но она его хочет. К тому же она очень любознательная девочка.

Пусть она заявляет, что не станет выходить замуж вторично, пусть твердит о фиктивном браке с ним. Ничего фиктивного не будет, в их отношениях не может отсутствовать любовь. Они будут настоящими, жаркими и очень счастливыми.

— Что такое — фиктивный? — Алонсо опустился на колени перед Софи, так, что его бедра зажали ее ноги. Он сжал в ладонях ее колени.

— Обманный! — бросила ему в лицо Софи, покраснев от гнева.

Лон закусил щеку, чтобы не улыбнуться.

— Ты считаешь, что вот это — обман? — И он легко провел большим пальцем по ее горячей, пылающей щеке.

От Снежной королевы не осталось и следа.

Софи судорожно дышала, ее груди, едва прикрытые кружевным бюстгальтером, быстро вздымались и опускались.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— И не догадываешься? — поддразнил ее Лон и поцеловал в шею.

Она ахнула. И перестала вырываться.

Он еще раз поцеловал ее, на этот раз чуть ниже, и она с шумом вдохнула воздух.

— Не догадываешься? — повторил он, и на его губах стала медленно появляться многозначительная усмешка. — И ничего не чувствуешь?

Софи нервозно провела языком по губам.

— Ну, не то чтобы ничего.

— Тогда что именно?

— Горячо.

Желание, острое и безжалостное, пулей пронзило Лона.

— Посмотрим, сумею ли я тебя остудить. — Лон наклонился к Софи и впился губами в ее губы.

Он ощутил вкус леденца, прохладного мятного леденца, но, как только он раздвинул ее губы и проник в ее рот, холодок сменился жаром. Его язык исследовал ее верхнюю губу, ее мягкий, влажный рот.

Лон целовал Софи не спеша, смакуя каждое мгновение.

Софи застонала, когда поцелуй стал обретать силу, и вцепилась пальцами в грудь Лона. Одежды на нем не было, поэтому она могла только слегка захватить кожу, как будто стараясь не отпустить его от себя.

Он нажал на нее, уложил на нагретый солнцем камень; сначала бедра, потом спину, наконец, плечи. Распластав ее, он устроился на ней сверху. Нагая кожа к нагой коже. Софи задрожала под Лоном, и все его тело сделалось твердым, как гранит.

Он хотел владеть ею, знать ее, но еще больше хотел открыть ей свое желание.

Одно движение его губ — и ее губы разомкнулись. Он дразнил ее, целовал, и его поцелуи не проникали вглубь, не насыщали. Ее ладони скользили вверх и вниз по его груди в бессознательном стремлении найти удовлетворение.

Она не Снежная королева, подумал Лон. Она горячая, горячая неподдельно. Ее тепло, ее сдавленная мольба увлекали его в пропасть. Он сжал губами кончик ее языка и втянул его в рот. Он тонул в осязании ее, в ее вкусе. Она дрожала и извивалась под ним, почти беспомощная в его руках.

Софи вцепилась в Лона. Голова у нее кружилась, нервы вопили. Ее тело зажило собственной жизнью. Ее мышцы трепетали, дрожали, расслаблялись.

Никогда в жизни она не знала такого экстаза. Вот что она всегда мечтала испытать, и ей все еще было мало.

Лон приподнял голову, Софи вытянулась, стараясь быть ближе. Ее бедра двигались, повинуясь собственным импульсам.

Она издала сдавленный гортанный звук. Горячо, пронеслось у нее в голове, как же меня всю жжет.

Лон просунул ладонь между ее ног и раздвинул ее бедра.

Она изогнула спину, чтобы поймать его и получить целиком, потому что если не получить целиком, то она сойдет с ума. Она впилась ногтями в его грудь, подняла бедра.

Но Лон медлил, и Софи ждала. Никогда еще ей не доводилось быть такой страстной и чувственной. Он терся о ее тело, и ей было крайне необходимо, чтобы его ладони легли на нее и изучили ее.

— Ну как, остыла? — спросил он и быстрым движением пригладил свои темные волосы.

Софи не могла вновь обрести дыхание. Она лежала на камне в прострации, сердце тяжело стучало в безумном темпе. Ей казалось, что по ее жилам течет раскаленная лава.

— Нет, — коротко ответила Софи и медленно села.

— Это интересно, — отозвался Лон и наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Будь это чем-то фиктивным — обманом, — ты бы сейчас уже была холодна. Нет, еще холоднее. Ты была бы как лед. Если люди не нравятся друг другу, если их не влечет друг к другу, они так не воспламеняются.

— Неправда, — выдохнула Софи. — Секс возбуждает очень многих.

— Верно, carida, но я давал тебе не секс. Я отдавал себя. Это я любил тебя. — Он снова выпрямился, и его лицо приняло необычное выражение — жесткое, бесстрастное. — Итак, если ты хочешь меня, а я думаю, дело обстоит именно так, ты меня получишь. Вместе с кольцом, брачным свидетельством и обещанием провести вместе остаток жизни.