Южная повесть - [29]
Еще одна деталь, которую нельзя упустить в южной повести — это психология героя. Здесь никогда не упомянут высокие психологические мотивы, глубокие философские раздумья или эротические фантазии героев. За них это сделает природа, с переизбытком насыщенная запахами и звуками. И вот тогда станет понятно, зачем сюда едут те, кому нечего сказать в другом месте.]
Никак не удавалось Мстиславу узнать о Йованне. Он собрал свои отряды, и они направились к Херцог-Нови. Побить турков у Ризана им не хватало мощи, а, собрав в Херцог-Нови ополчение, они вполне могли бы разбить хорватов. Держа путь по побережью, армия зашла в Йошице — небольшое селение на берегу моря. Уставший Мстислав собрал трех сотников и сел с ними пить чаи в трактире. Драгана он послал вперед в дозор, чтобы тот известил о прибытии воеводы.
Обсуждая прошедший поход, изрядно выпившие сотники ругались матом. Мстислав нехотя улыбался, ему жутко хотелось спать. Вдруг, уже в полудреме, он ощутил, как руки его коснулась чья-то рука. Она скользнула по его ладони словно шелк. Шелк ниспадал на его плечи, ему грезилось, как незнакомка обнимает его, гладит его грудь, раненую руку, наконец, прильнув губами к его губам, целует его. Перед ним встает образ Златки, она почему-то меняет цвет волос, она уже не Златка, а Йованна, и вдруг из ее рта вырывается злобный турок с перебитой скулой и косым глазом с ятаганом наперевес. Мстислав подергивает головой и снова видит девушку. Молния прошибает его, вслед за ней — холодный пот. Перед ним стоит Йованна.
— Как ты здесь оказалась? Ты цела? — тут он замечает шрам на ее лице. Правая щека неестественно висит, а на шраме краснеет место рассечения. — Кто это? Кто это!!
— Милый, присядь.
— Я хочу знать, кто это сделал, — с хрипом закричал он. Публика замолчала. Гогот прекратился. Она взяла его за руку, как тогда на горе, и повела прочь. Люди снова заговорили.
— Не все ли равно, кто это сделал. Это сделала война.
— Нет, не все равно. Я должен найти этого мерзавца, я отомщу ему.
— За что, милый? Я с тобой, я жива, неужели ты несчастлив?
— Я рад тебя видеть, но… — он запнулся.
— Что с тобой, милый? Ты как будто изменил сам себе: рассуждаешь о вещах, которые от тебя далеко, а то, что рядом — не видишь.
— Ничего со мной не случилось.
— Но это же видно. Что это за знак у тебя на плече?
— Это мои боевые заслуги. Я теперь стал воеводой всего побережья.
— И с кем ты будешь воевать?
— С тем, кто слабее. Когда сдастся слабый, сильный ослабнет и тоже сдастся.
— Не в правилах рыцаря бросаться на слабых…
— А в правилах ли рыцаря умереть, не увидев свободной родины?
Она принюхалась к его знаку, потом еще раз повертела в руках и положила на столик. Отойдя пять шагов, она резко обернулась, всмотрелась в знак еще раз и сказала:
— Ты был с женщиной.
— Нет. Просто, этот знак принадлежа…
— Просто от этого знака пахнет лестью, а от тебя пахнет женщиной. Другой.
— Женщина передала мне его. Но я… — и он осекся.
— Женщина, которая передала тебе это, — предатель. И тот, кто был с нею — предатель.
— Клянусь, Йованна, между нами ничего не было. Это любовница Георгия, царство ему небесное.
— Что с ним?
— Его убили. На войне. Представляешь, неожиданность… — на лице его появилась ухмылка.
— Что это была за женщина?
— Я же уже сказал тебе — это любовница…
— Ты рассуждаешь, как ребенок, — перебила она его, — смотри на знак!
Он всмотрелся. Ничего подозрительного.
— Ты как будто живешь здесь, сколько птица ночует в чужом гнезде, когда устала. Ты когда-нибудь видел, чтобы тиватский воевода командовал Новым городом? — продолжила она.
— Почему нет?
— Потому что Кривоши и Суторина никогда не ходили под Врмачем.
— Послушай, ты что, не веришь в мои заслуги?
— Как же, верю. Любой нынче в Беле расскажет, как выжгли все Убли ради того, чтобы побить турок, потому что сил не хватило победить их в открытом бою.
— Досужие домыслы. Пусть твои генералы набирают себе армию и катятся воевать с турками. Поспорим, что деревья вокруг будут стоять без крон как колья в заборе, и на каждом будет голова которца.
— Мстислав, война — твое дело. Речь не о том. Может, ты и не понимаешь, что происходит. Ты можешь просто поверить мне?
— Что происходит? Я здесь, с тобой. Что еще надо?
— Ничего не происходит. Смотри на знак.
— Я насмотрелся.
— Не хами мне. Пойми, наконец, знак такой сделали специально для турок. Так турки воспринимают разделение областей Драчевицы — по мере их предполагаемого завоевания: Ризан — Котор, Тивати — Бела — Херцог-Нови, Суторина — Луштица.
— Это догадки.
— Не хочешь поверить, что Георгия убедили сдать Котор?
— И не стану верить.
— Твое дело, — сказала она и отвернулась.
Мстислав замолчал. Он нахмурился, взглянул в потолок и, наконец, выждав паузу, произнес:
— Йованна, солнце мое, я же люблю тебя. Я не спал ни с какой женщиной, — он отвел взор, — Я не принимал от турок никаких даров. Я хочу только, чтобы наступил мир на этой земле, хочу быть с тобой. Война уносит жизни близких и мне людей. Что я могу сделать? Я же не бог!
— Нет, слава богу, нет.
— Если прикажешь, я сделаю все для тебя!
— Только не ври. Лучше молчи. Тишина не врет.
