Южане куртуазнее северян - [66]
Мари эти ребятки, как ни странно, нравились — видно, любовь к «свободным художникам» такого пошиба передалась ей в наследство от матери. Более того, еще в Пуатьерском замке она познакомилась ближе с желчного вида человечком, шампанским трувором Гасом Брюле, и немедленно пригласила его к труаскому двору — не позже, чем к Преображению. Видно, радость и блеск Алиенориного замка прельстили ее живое сердечко, и она потихоньку присматривала себе кандидатуры для украшения грядущего куртуазного двора. Похоже, как ни странно, но именно там, в чужой земле, юная дама впервые осознала себя графинею и хозяйкой.
Городок, арена состязания, оказался маленький — не Пуатье, конечно, и не Труа. Однако было то, чем он превосходил даже своего богатейшего и славного соседа Альби: это количеством высокопоставленных еретиков. Ломберские бароны славились тем, что открыто исповедовали ересь — как-то раз альбийский епископ едва не отлучил весь их дом от церкви за некие «злодейские набеги, совершенные в землях католических, дабы помочь еретикам-публиканам, епископской и королевской волею осужденным, бежать от справедливого суда». Но до сих пор им как-то удавалось выкрутиться — с помощью родни, денег или же просто — наплевательства: на юге на подобные дела смотрели просто. Скорее всего, и будучи отлучены, бароны Ломбера пожали бы плечами и продолжили бы жить как живется. Тем более что и вассалами Луи Седьмого они, кажется, не являлись — Ломбер через графа Тулузского, того самого Раймона Очередного, ровесника Кретьена, формально принадлежал арагонскому королю. А арагонскому королю, признаться, в данный момент было несколько плевать, какого там вероисповедания придерживаются его лангедокские вассалы. У него свои дела были, их вкупе с кастильянцами более мавры интересовали.
По дороге до Ломбера Кретьен и Мари испытали нечто вроде безоблачного счастья. Ничего особенного меж ними не происходило — просто ехали иногда рядом, просто ужинали вместе в ее большом голубом шатре, просто церемонно прощались на ночь — «Доброго сна вам, госпожа моя…» «И вам того же, мессир Наив…» Но вся их простенькая жизнь обрела некий иной, подспудный, скрытый от посторонних глаз смысл — словно бы пронизанная теплыми, бесплотными лучами. Странно, что Кретьена теперь не тянуло писать стихов о любви — все строки, которые он мог сказать, словно бы излились из него во дни предвкушения радости, а сама радость занимала внутри так много места, что там не осталось слов. Кретьен в те дни мог ни с того, ни с сего засмеяться от счастья, откинувшиись в седле; однажды он так и сделал в разговоре с одним аквитанским рыцарем по имени эн Ук, и тот немало удивился, что на его вроде бы невинную реплику о том, что духовенство возмущается новыми модами в одежде, последовал столь восторженный взрыв. «Простите, мессир… Это я о своем подумал», — смутился Кретьен, снова сосредотачивая на собеседнике светлый бестолковый взгляд, и приготовился слушать и умно кивать на реплики о том, что по какому поводу думает приор Везонский, тезка старины Годфруа.
А думал оный приор, что молодежь совсем развратилась. Не иначе как грядут великие бедствия, мор и глад. А все потому, что молодые одеваются, как разрисованные дьяволы: на голове колпак, потом полотняная шляпа, а поверх — еще одна… Рукава понаделали, как у церковных риз, а у женщин — платья с хвостами, которыми они улицы так и метут. (На этих словах эн Ук бросил длинный взгляд на беспечную Мари, которая везла с собою именно такое платье — новомодный подарок матушки, аквитанская мода, настоящая парча, розовая, отделанная зеленью…) А еще, говорил он, эн Годфруа не одобряет, что у башмаков острые и длинные носы, а всякие простолюдины нагло расхаживают в сапогах, кои им по статусу не положены…
— Вот в этом я, пожалуй, с ним согласен, — заметил бедняга Ук, вытирая со лба выступивший пот. — Вилланам, я считаю, должно обматывать ноги тряпками. Да, именно тряпками! Вот так бы пусть и ходили, а то туда же — сапоги!
Кретьен задумчиво и согласно покивал. Дело не в том, что он внезапно забыл о своем простонародном происхождении (а сапоги воистину красовались у него на ногах, светло-коричневые, остроносые — одно из ценных приобретений на поделенные с Бернаром призовые деньги.) Просто он на какой-то момент выключился из разговора. Он смотрел на Мари, ехавшую чуть впереди — как она обернулась, ослепительно улыбаясь, и слегка махнула ему рукой…
В эти дни они оба явственно и много любовались друг другом. Еще не называя происходящее никакими словами, ничего не требуя и не желая — просто смотрели, впервые открывая для себя, как же прекрасен может быть другой человек. Открытие, которое приходит только с первой любовью.
Город Ломбер был и маловат, и грязноват. Но они этого не заметили — так ярко сияли узенькие — вдвоем трудно проехать — улочки, так ослепительно улыбались слепенькие окна домов, стоящих впритирку друг к другу. Милые, милые, прекрасные гуси, окруженные сиянием, с гоготом бежали из-под копыт всадников. Очаровательные дети, дравшиеся перед распахнутыми дверьми портняжной мастерской, прелестно хлюпая носами, удирали, сверкая пятками. Замечательный, блещущий добродетелью виллан с телегой поспешно дал задний ход и свернул в переулок, пропуская кавалькаду благородных гостей. Кроме того, что мир исключительно красив, он еще был на редкость весел. Кретьен и Мари переглянулись — и засмеялись.
Мир, в котором сверхсовременные технологии соседствуют с рыцарскими турнирами, культом служения прекрасному и подвигами странствующих паладинов.Мир, в котором Святой Грааль — не миф и не символ, но — реальность, а обретение Грааля — высокая мечта святого рыцаря.Легенда гласит: Грааль сам призовет к себе Избранных.Но неужели к таинственной Чаше можно добраться на электричках?Неужели к замку Короля-Рыбака идут скоростные катера?Каким станет Искание для семерых, призванных к поискам Грааля?И каков будет исход их искания?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Действие происходит в альтернативном 1980 году, в альтернативных Москве-Риме-Флоренции, которые во многом — но не во всем — совпадают с прототипами. Предупреждение: в этом тексте встречаются упоминаются такие вещи, как гомосексуализм, аборты, война. Здесь есть описания человеческой жестокости. Часть действия происходит в среде «подпольных» католиков советской России. Я бы поставил возрастное ограничение как 16+.Некоторые неточности допущены намеренно, — в географии Москвы, в хронологии Олимпиады, в описании общины Санта-Мария Новеллы, в описании быта и нравов времен 80-х.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Первая книга романа о Кретьене де Труа. Мне хотелось, чтобы все три книги могли читаться и отдельно; может, это и не получилось; однако эта часть — про Кретьена-рыцаря.