Ювелир. Драконья Игра - [34]

— Нет, — внезапно возникший рядом Альварх в мгновение ока понял, что произошло.

Опустившись на колени подле своего стража, дракон с тревогой склонился над ним, оценивая состояние. Золотые спирали волос тяжело свисали прямо перед глазами правителя, но тот, слишком взбудораженный, не обращал на это внимания. Нахмурившись, мальчик протянул руку и одним бережным прикосновением унял сильнейшую нервную дрожь, восстанавливая скачущий баланс энергии. Выражение лица Альварха не сулило ничего хорошего — настолько, что человек даже не смог прямо посмотреть в это миловидное лицо и отвернулся — чувствуя, однако, успокоение.

Темные солнца глаз сияли неприятным металлическим блеском. Темные солнца, способные испепелить любого.

— Напав на моего стража, они предали меня, — тихо, размеренно и зло закончил Высший дракон. — И деяние это не останется неотмщенным. Оборотни дорого заплатят, дитя моё, за свой мятеж.

Глава 9, в которой намереваются совершить очередное убийство, а также ищут оправдание милосердию

Сквозь круглую линзу монокля с упоением полубезумного ученого глава особой службы рассматривал им же самим созданное произведение искусства.

Пустую стену знаменитого кабинета в Рициануме украшала широкая, размашистая схема. Ценный смысл оной остался бы загадкой для любого постороннего взгляда, однако Винсент, по всей вероятности, находил в ней бездны логической связности.

Всё текущее дело было каким-то ненастоящим, нарочно сфабрикованным. Эта почти вызывающая странность не давала канцлеру покоя. Вот уже долгое время он тщетно пытался найти подлинный мотив покушения — с помощью которого обычно непозволительно просто и быстро вычисляется преступник — однако здесь… здесь всё было не так однозначно. Будто умелая рука оставшегося в тени режиссера исподволь управляла спектаклем. Сам спектакль был поставлен мастерски, а актеры исполняли свои роли, даже не подозревая о том, — но от этого не менее блистательно.

За годы службы под руководством действительного тайного советника было раскрыто предостаточно дел, но нынешнее — отличалось от всех прочих. Исходя из того, что удалось выяснить Винсенту, реальные шансы, что покушение в конечном итоге достигнет предполагаемой цели, оказывались ничтожно малы.

Почерк преступника был необычен. По крупицам собирая и записывая информацию, которая казалась ему важной, канцлер пришел к некоторым выводам. Неизвестный определенно был магом достаточно высокого уровня. Он не мог не понимать, что защитный камень во что бы то ни стало отведёт беду от хозяина: в этом суть, естество чёрных турмалинов! Всерьёз возлагать надежды убийства на эти мирные камни представляется какой-то шуткой, не более чем шалостью, в особенности, если речь идет о легендарных, наиболее сильных оберегах «Глаза Дракона». Уверовать в подобный нелепый просчет человека, столь тщательно продумавшего всё остальное, было решительно невозможно.

Любопытная теория продолжала развиваться и в конце концов привела главу особой службы к мысли, что громкое покушение на правителя Ледума изначально и не несло в себе цели убийства. Истинные задачи преступника были иными. Возможно, устрашить и вынудить лорда-защитника стать более осторожным или, наоборот, спровоцировать на плохо обдуманный шаг; возможно, подтолкнуть пересмотреть позицию по какому-либо вопросу, например, политику противостояния с белой столицей или же внутреннюю городскую политику. Вариантов много.

Но совершенно точно его не собирались убивать.

Вероятнее всего, убийца не планировал также и гибель младшего сына лорда. Здесь в точный расчёт его вмешалась роковая случайность.

Более не оставалось сомнений в этом странном преступлении: оно было фальшивкой. Преступление разворошило, заставило встрепенуться мирно спящее осиное гнездо, и осы посыпались из него, жаля всех без разбора.

Покушение было триггером — спусковым крючком для чего-то большего.

По природе своей оно напоминало первое движение маятника, доселе пребывающего в покое. Им словно запущен в действие некий механизм, и вся система выведена из равновесия. Продолжая параллели с драматургией, можно сказать, что покушение было лишь завязкой, начальной стадией пьесы, породившей основной конфликт. Но маятник продолжает раскачиваться, колебания его всё ускоряются, всё усиливаются, а это значит — и развитие, и кульминация, и эпичная развязка еще ожидают их впереди. Принимая во внимание размах действа, в качестве подмостков, скорее всего, выступит не только Ледум — вся Бреония.

Эти аллегории очень понравились канцлеру. Размышляя над ними, он продолжал рассеянно черкать на гладкой серой стене, и из-под кисти главного следователя сами собой выходили чертежи, формулы и дифференциальные уравнения, описывающие различные случаи гармонических и нелинейных колебаний маятника.

Внезапно взгляд коршуном соскользнул по ним в пустоту и остановился. Вот же он, вероятный ключ к разгадке! Строгое лицо Винсента будто просветлело. С чего он, черт побери, взял, что маятник будет смещаться по синусоидальному закону? С чего он решил, спрашивается, что система начнет стремиться к равновесию, к возвращению в изначальную точку? Природа любит, когда восстанавливается гармония, но по естественному ли пути развивается движение здесь? Возможно ли, что действие первоначального импульса таково, что спровоцировало рождение хаоса? Если это так, система примется демонстрировать хаотическое поведение, и траектория движения маятника станет почти непредсказуема.