Юстиниан. Великий законодатель - [60]

Захват Равенны стал выдающимся эпизодом в истории человечества. Не самым последним достоинством этой операции являются гуманность я добрая воля, которые были проявлены при ее проведении. Войти в крепость таких воинов, как готы, и сделать то, что сделал Велизарий, — это подвиг, который мало кому было дано совершить на протяжении всей человеческой истории.

IX

Месяц спустя, имея на борту Витигиса, заложников и королевскую сокровищницу, Велизарий отплыл из Равенны. Возвращение домой было скорым; но, прибыв в Константинополь, Велизарий встретил холодный и недружественный прием Юстиниана и услышал новость, ужас которой был сравним с ужасом известия о взятии Милана. То было известие о падении Антиохии.

Верность Велизария была выше всяких подозрений, и Юстиниан никогда всерьез в ней не сомневался; но способ, каким был решен исход итальянской кампании, был так же противен Юстиниану, как, может быть, известие о мятеже полководца. Все было проделано, мягко сказать, неприлично, и наверняка нашлись люди, которые дали действиям Велизария более жесткое определение. Действительно, император держит руку на пульсе империи, обдумывает и проводит внятную и разумную политику, воплощая в жизнь мирный договор. Этот договор, который Велизарий не понял и не смог оценить его истинные достоинства, должен был на несколько грядущих лет создать в Северной Италии буферное готское государство, которое отделило бы империю от франков и остальных германцев. Велизарий, подпиши он договор, мог бы срочно вернуться домой и принять участие в надвигавшейся войне с Персией. Но ничего этого Велизарий не сделал. Вместо этого он уничтожил всю схему построения буферного готского государства и оставил имперские силы перед лицом партизанской войны, которая в любой момент могла превратиться в нечто более серьезное. Велизарий потерял четыре или пять месяцев, которые дали возможность Хосру беспрепятственно вторгнуться в Сирию и привести империю к одной из самых тяжелых катастроф, какие она до сих пор переживала. Если после всего этого Велизарий рассчитывал на теплый прием, то он имел воистину сангвинический темперамент.

X

Кампания развивалась в полном соответствии с планами Хосру. Продвигаясь вверх вдоль Евфрата, персидская армия вторглась в Сирию. Хосру оказался сильным правителем, отличавшимся высоким интеллектом, и прекрасным организатором. В императорской армии не нашлось ни одного военачальника, способного преградить ему путь. Что значил Велизарий для империи, стало ясно, когда Хосру день за днем делал то, что считал нужным, не встречая должного сопротивления.

Юстиниан позаботился о мерах, которые, будучи приведенными в действие, позволили бы избежать последующих осложнений. Император решил, что Велизарий возьмет на себя командование в Сирии на участке от моря до Евфрата, а участок к востоку от Евфрата достанется Боузу. Некоторые рассматривали такое назначение Велизария как понижение в должности, так как ему поручался узкий участок вместо привычного для него командования всеми вооруженными силами. Однако не следовало спешить с такими выводами. На самом деле намерение Юстиниана состояло в том, чтобы освободить Велизария от неприятных, но несущественных деталей и сосредоточить его внимание исключительно на самом опасном направлении войны. Так как Велизарий терял время в Италии, улучшая императорский план мирного урегулирования, Боузу приходилось исполнять обязанности командующего на всем театре восточной кампании.

Расположив свой главный штаб в Гиерополе, Боуз решил всеми силами избегать позиционной войны и больше полагаться на мобильные полевые силы, чтобы остановить продвижение Хосру и не дать ему захватить укрепленные позиции. Это был замечательный план: приведя его в действие, Боуз исчез вместе со своими мобильными силами; никто не знал, куда он направился.

Как только Юстиниан узнал о наступлении персов, он понял, что нужно принимать экстренные меры, и немедленно отправил в Антиохию своего племянника Германа с тремястами воинами и обещанием прислать следом целую армию. Герман прибыл в Антиохию, осмотрел город и пришел к выводу, что для его успешной защиты от неприятеля необходимо перестроить фортификационные сооружения. Городские строители и архитекторы в один голос утверждали, что для задуманной перестройки у них не остается времени. Укрепления города находились в плохом состоянии, обещанной армии не было, и Герман впал в пессимизм. Учитывая создавшуюся обстановку, антиохийцы решили откупиться от персов.

Начались переговоры, которые вел Мегас, епископ Верейский. Царь царей благосклонно отнесся к выдвинутым предложениям. Стороны договорились о выкупе в десять центенариев золота. Такова оказалась цена Антиохии. Хосру удовлетворился такой суммой и согласился покинуть римскую территорию без войны. По возвращении в Антиохию епископ встретил там имперских послов в лице Иоанна, сына Руфина, и Юлиана, доверенного секретаря императора. Юлиан запретил выплату выкупа, и Мегас не смог добиться ратификации достигнутого им соглашения с Хосру.

Как антиохийцы оценивали сложившуюся ситуацию, можно судить по тому факту, что епископ Мегас не стал даром терять время и бежал в Киликию, куда за ним вскоре последовал Герман. Жители Антиохии спешно покидали город, унося с собой все, что они были в состоянии унести. Их примеру последовали бы и другие, но в это время неожиданно прибыла имперская армия численностью шесть тысяч воинов, то есть почти столько, сколько имел Велизарий, начиная итальянскую кампанию. Нельзя сказать, что явившийся в это время под стены города Хосру повел себя неразумно. Он все еще предлагал закончить дело миром при выплате выкупа в десять центенариев золота, причем некоторые антиохийцы полагали, что царь царей мог бы удовлетвориться и меньшей суммой. Антиохия могла собрать даже такую громадную сумму.