Юстиниан. Великий законодатель - [58]

Франки (видимо, забыв, что их прежние отношения с готами можно назвать какими угодно, но не нежными) явились с предложением заключения союза между готами и франками против империи. Идея заключалась в том, что после изгнания имперских войск из Италии новоиспеченные союзники поделят ее на сферы влияния; в какой пропорции будет произведено разделение, осталось тайной.

Велизарий поспешил вмешаться. Его личные представители не мешкая предложили Витигису лучшие, куда лучшие условия соглашения с имперским правительством. Послы Велизария без особого восторга говорили о пресловутой честности и верности франков союзническим обязательствам. Эти замечания были приняты Витигисом и его советниками, которые согласились, что соглашение с императором предпочтительнее союза с франками. Таким образом, путь к официальным переговорам был открыт.

В начале нового года прибыли полномочные представители Юстиниана с четкими инструкциями. Император, обеспокоенный тяжелым положением на востоке, был готов заключить с готами соглашение на самых щедрых условиях. Он соглашался на сохранение за Витигисом Италии к северу от По,[36] в качестве гарантии император потребовал половину готских королевских сокровищ — золотого запаса, с помощью которого правили готские короли.

Условия соглашения удивили всех. Готы, естественно, с радостью их приняли. Юстиниан, несомненно, предложил им намного больше того, что они могли получить войной. Никто не понимал это лучше, чем Велизарий. Он находился в состоянии оцепенения после того, как внимательно ознакомился с условиями соглашения, по которым было принесено в жертву почти все, чего он добился ценой больших трудов и великих потерь. Для него это был вызов: все его умение, все его полководческие таланты, как выяснилось, стоили не больше этого позора!

Возможно, Велизарий придерживался бы иной точки зрения на происшедшее, если бы имел возможность предварительно лично обсудить дело с императором. Велизарий был солдат; вероятно, император мог бы показать ему те обстоятельства дела, которые были Велизарию неизвестны. Но когда полномочные представители потребовали, чтобы. Велизарий подписал договор, как верховный главнокомандующий и командующий имперскими силами в Италии, он отказался это сделать.

Имперская армия, которая не была собранием людей, из которых жесткий деспотизм выбил индивидуальность, изобиловала сильными личностями, которые, не колеблясь, высказывали свои мнения с ошеломляющей прямотой. Велизарий созвал совещание командиров.

Он сказал своим офицерам, что никто лучше его не осведомлен о переменчивости военного счастья, что случается так, что война выигрывается на последнем рубеже, когда кажется, что все кончено. Вероятно, мудро составить такое соглашение с противником, которое устроило бы последнего. Но он настаивает на одной вещи. Никто не должен впоследствии задним числом обвинить Велизария за согласие с таким постыдно легким мирным договором. Он желал, чтобы его командиры либо одобрили договор, либо высказались против него и потребовали его заключения на более жестких условиях.

Поставленные перед необходимостью комментировать статьи договора, командиры не отважились критиковать проект Юстиниана. Командиры Велизария единодушно одобрили договор.

Велизарий попросил их письменно подтвердить свое одобрение. Они подчинились и сделали это. Велизарий был очень рад получить эти добровольные письменные свидетельства, так как понимал, что впоследствии договор с готами подвергнется сокрушительной критике, так как был чудовищный разрыв между тем, что давал императорской стороне договор и чего она могла добиться военными действиями. Велизарий желал снять с себя ответственность за это.

Однако теперь встревожились Витигис и его советники. Они были уверены, хотя и не могли это доказать, что в тексте договора существует какой-то скрытый подвох. Договор был слишком хорош, чтобы быть искренним. Они отказались подписывать его до тех пор, пока под ним не будет подписи Велизария. Очень интересно отметить, насколько высоко ценили противники честность и надежность великого фракийца.

В результате этих событий договор, абсурдно благоприятный для готов, буквально повис в воздухе. Он оказался слишком великодушным по отношению к проигравшей стороне.

VII

Готы, которые единодушно выбрали Витигиса своим королем, были поразительно верны ему. Вероятно, у них просто не было другой альтернативы. Выбрали человека, который устраивал всех; это была их вина, что он оказался обычным, заурядным человеком. Но срыв переговоров и невозможность подписать договор — это было уже слишком. Готы начали терять терпение. Но даже при этом они не стали прямо обвинять Витигиса. Вместо этого они начали всерьез обсуждать возможность предложить императорскую корону Велизарию.

Как их арианство препятствовало сердечному соглашению с ортодоксальной Италией, так и династия Амалунгов не давала им возможности признать верховную власть императора. Но династия Амалунгов пресеклась. Оставалась только одна Матасунта, но она была женщина. Не оставалось никаких преград к тому, чтобы готы сами провозгласили римского императора, самодержавного суверена, который не подотчетен никому, кроме Господа Бога. Они никогда не предложили бы на императорский трон Амалунга. Римский император должен быть римлянином. Только римский гражданин мог обладать ничем не ограниченной суверенной властью милостью Бога, который один устанавливает мировые державы. Велизарий был римский гражданин. Он завоевал Италию, будучи во главе разноплеменного сброда: под его знаменами сражались армяне, левантийцы и отколовшиеся от своего племени готы. Чего не сможет достичь Велизарий, если под его началом окажется чистокровное готское племенное воинство? Установление союза между Велизарием и готами стало бы гениальным шагом, который позволил бы не только воссоздать империю и найти императора, но и восстановить то, чего Римская империя была лишена уже несколько столетий, — родовую аристократию.