Юстиниан - [12]

Константинополь на этот раз помочь не мог: ведь, помимо вандалов, империи угрожала другая страшная опасность — гунны. К IV веку их кочевая цивилизация овладела огромными пространствами средней Европы — от Волги до Рейна.

С гуннами римляне столкнулись в конце 70-х годов IV века, когда те, преследуя вестготов, захватили какие-то земли в Мезии и Паннонии. В 395 году гунны прорвали оборону персов в районе Дербента, попали в Закавказье, вихрем налетели на римскую Сирию и вернулись обратно. Узкоглазые номады, нимало не похожие на привычных европейцев, вселяли в них панический ужас. Вот как описывал их готский историк VI века Иордан: «…их [гуннов] образ пугал своей чернотой, походя не на лицо, а, если можно так сказать, на безобразный комок с дырами вместо глаз. Их свирепая наружность выдает жестокость их духа: они зверствуют даже над потомством своим с первого дня рождения. Детям мужского пола они рассекают щеки железом, чтобы, раньше чем воспринять питание молоком, попробовали они испытание раной. Поэтому они стареют безбородыми, а в юношестве лишены красоты, так как лицо, изборожденное железом, из-за рубцов теряет своевременное украшение волосами.

Ростом они невелики, но быстры проворством своих движений и чрезвычайно склонны к верховой езде; они широки в плечах, ловки в стрельбе из лука и всегда горделиво выпрямлены благодаря крепости шеи. При человеческом обличье живут они в звериной дикости»[37].

До конца первой трети V века отношения обеих частей империи с гуннами строились, как и с прочими варварами: порой с ними воевали или покупали мир золотом, а порой (главным образом на Западе) привлекали в качестве наемников-федератов.

Но в 433 году державу гуннов возглавил Аттила, получивший от христианских писателей грозное прозвище «бич Божий». Объединив под своим началом не только собственно гуннов, но и другие покоренные ими племена, Аттила в 441 году напал на Фракию и Иллирик, владения восточных римлян[38]. Дикари, презираемые их высокообразованными противниками, при осаде Наисса неожиданно применили осадные машины, чего не бывало ранее. За шесть лет гунны дошли до предместий Константинополя! Одним из многочисленных последствий варварского нашествия стало исчезновение римского флота на Дунае — а он за каких-нибудь 30–35 лет до тех событий насчитывал более двухсот кораблей[39].

При восточноримском дворе фактически на положении пленницы несколько лет пребывала сестра Валентиниана III Юста Грата Гонория[40]. Каким-то образом Гонории удалось связаться с Аттилой и передать ему дорогие подарки и перстень, предлагая себя в жены. Так как она приходилась внучкой Феодосию Великому, у предводителя гуннов появлялась возможность законным путем претендовать на богатства римлян и оба императорских престола. Аттила только обрадовался такому повороту событий и отправил восточноримскому императору Маркиану требование выдать ему Гонорию и выплатить деньги, которые причитались гуннам по договору с предшественником Маркиана Феодосием II[41]. Маркиан выслал Гонорию из Константинополя в Равенну, в выплате же отказал. Аттила в 451 году двинулся на Запад, в Галлию. Только теперь, перед лицом гуннской опасности, римляне и вестготы смогли договориться и действовать сообща. На Каталаунских полях (в Шампани) западноримский полководец Флавий Аэций, «последний великий римлянин», как назвал его Прокопий Кесарийский, остановил гуннов. В этой, одной из крупнейших битв античности варварам-гуннам противостояли тоже в основном варвары: франки, саксы, сарматы, бургунды и прочие; варваром (по отцу) был и сам Аэций. Готы же оказались в стане обоих противников: вестготы — в войске римлян, остготы — у Аттилы[42].

В следующем году Аттила напал уже на Италию. Взяв Аквилею, Тицинум (Павию) и Медиолан, гунны пошли на Рим, однако отступили под угрозой эпидемии чумы (согласно официальной версии, они были остановлены папой Львом I). Еще через год Аттила (по легенде — в ночь после собственной свадьбы) умер где-то в Паннонии.

Держава гуннов распалась, и их набеги более никогда не достигали прежней мощи. Но другие варвары Запад топили. Словно охваченные каким-то безумием, римляне помогали им разваливать государство, усугубляя бедствия коррупцией и бездарным правлением.

Сначала в результате придворной интриги пал Аэций: его завистники внушили Валентиниану III, не отличавшемуся особым умом, мысль о том, что такой популярный человек является для него угрозой. Император организовал казнь Аэция прямо у себя на аудиенции, лично нанеся первый удар мечом. Довольно скоро, мстя за своего вождя, варвары-оруженосцы Аэция при поддержке некоторых представителей старой римской знати убили Валентиниана. На престол вступил сенатор Петроний Максим, один из организаторов переворота. Вдова прежнего императора Евдоксия, насильно выданная замуж за Петрония, в досаде и ярости призвала предводителя вандалов Гизериха вмешаться. Когда-то бывший римским, а ныне вандальский флот в июне 455 года захватил Рим, и в течение двух недель варвары грабили и разрушали Вечный город, причиняя ему значительный и зачастую бессмысленный ущерб (отсюда и понятие «вандализм»).