Юрий Гагарин. Первый человек в космосе. Как это было - [19]

В технику я верю полностью. Она подвести не должна.

Но бывает ведь, что на ровном месте человек падает и ломает себе шею. Здесь тоже может что-нибудь случиться. Но сам я пока в это не верю. Ну а если что случится, то прошу вас и в первую очередь тебя, Валюша, не убиваться с горя. Ведь жизнь есть жизнь, и никто не гарантирован, что его завтра не задавит машина.

Береги, пожалуйста, наших девочек, люби их, как люблю я. Вырасти из них, пожалуйста, не белоручек, не маменькиных дочек, а настоящих людей, которым ухабы жизни были бы не страшны.

Вырасти людей, достойных нового общества, – коммунизма. В этом тебе поможет государство. Ну а свою личную жизнь устраивай, как подскажет тебе совесть, как посчитаешь нужным. Никаких обязательств я на тебя не накладываю, да и не вправе это делать.

Что-то слишком траурное письмо получается. Сам я в это не верю. Надеюсь, что это письмо ты никогда не увидишь, и мне будет стыдно перед самим собой за эту мимолетную слабость. Но если что-то случится, ты должна знать всё до конца.

Я пока жил честно, правдиво, с пользой для людей, хотя она была и небольшая. Когда-то, еще в детстве, прочитал слова В.П. Чкалова: “Если быть, то быть первым”. Вот я и стараюсь им быть и буду до конца. Хочу, Валечка, посвятить этот полет людям нового общества, коммунизма, в которое мы уже вступаем, нашей великой Родине, нашей науке.

Надеюсь, что через несколько дней мы опять будем вместе, будем счастливы.

Валечка, ты, пожалуйста, не забывай моих родителей, если будет возможность, то помоги в чем-нибудь. Передай им от меня большой привет, и пусть простят меня за то, что они об этом ничего не знали, да им не положено было знать. Ну вот, кажется, и всё.

До свидания, мои родные. Крепко-накрепко вас обнимаю и целую, с приветом, ваш папа и Юра.

10.04.61 г.».

Валентина Ивановна прочитала это письмо после гибели мужа в авиакатастрофе 27 марта 1968 года.

Валентина Ивановна и Юрий Алексеевич с младшей дочерью Галиной

Врачи боялись, что космонавт может потерять рассудок

Несмотря на десятки наземных экспериментов, никто из врачей, психологов не представлял, что произойдет с человеком, когда он надолго окажется в невесомости. Была версия, что, попав на такую сумасшедшую высоту над Землей (расстояние от поверхности Земли до орбиты корабля было примерно равно расстоянию от Москвы до Смоленска), он просто потеряет рассудок. В «Востоке» установили систему ручного управления. Но включить ее можно было, только открыв цифровой замок. Код Госкомиссия Гагарину не сообщила. Он был в корабле в специальном конверте. Считалось: если космонавт достанет конверт, вскроет его, прочтет и сможет набрать код – значит, он в своем уме и сможет сам управлять кораблем.

Спустя пару часов после приземления…

Правда, конструктор корабля Олег Ивановский и летчик-испытатель Марк Галлай признались, что код «125» по секрету сообщили Гагарину до посадки в корабль.

Неясно было, как поведет себя плохо обкатанная техника. В наше время космический корабль в такой степени готовности, в какой был первый пилотируемый «Восток», точно не решились бы отправить к звездам. Из пяти кораблей-спутников, запущенных в 1960 году для отработки различных систем, взлетели четыре. Из этих четырех на орбиту вышли три, а приземлились два. Из двух вернувшихся только один сел нормально! Чтобы быть уверенным, что вся схема полета отлажена, нужно было еще как минимум два-три успешных беспилотных полета… Но времени не было – американцы готовили полет своего астронавта. Поэтому Королёв рискнул.

Сколько скафандров было у Гагарина Александр Милкус

Скафандров для первого полета человека в космос было изготовлено не меньше четырех. Для тренировок и для самой опасной командировки.

Полетных было два. Один – тот, в котором Гагарин и сел в шарик «Востока-1». Второй – точно такой же, запасной. На случай, если первый прохудится.

Вашингтоне в Музее воздухоплавания и астронавтики скафандры Джона Гленна и Юрия Гагарина помещены в одну витрину

Американцы в 1990-х купили на аукционе тренировочный «костюм» Гагарина и выставили его на почетном месте в Национальном музее воздухоплавания и астронавтики в Вашингтоне, в одной витрине со скафандром астронавта Джона Гленна (первый американец, побывавший на космической орбите).

А настоящий, боевой скафандр Гагарина – тот, в котором он и провел знаменитые 106 минут, хранится в России. Но видели его за эти 55 лет лишь несколько тысяч счастливчиков.

В бомбоубежище

По пробкам в подмосковный поселок Томилино – около часа. Въезд на научно-производственное предприятие «Звезда» – с пыльной разбитой улицы. По специальному письму на древних отрывных бумажках с разномастными печатями нам выписывают пропуска, и с сопровождающим мы подъезжаем к административному зданию. Несколько ступенек вниз, в подвал – бывшее бомбоубежище. За толстенной дверью с массивными запорами словно в подводной лодке – даже не музей, демонстрационный зал. Костюмы, скафандры на манекенах в шеренгах вдоль стен.

Бывший «почтовый ящик» (он же завод № 918) разрабатывал авиационно-высотное снаряжение и катапультные кресла. Его специалистам и поручили придумать скафандр для космонавтов.