Юрий Гагарин. Первый человек в космосе. Как это было - [10]

На крыльях Ила крупными буквами надпись: «СССР». Это имя страны, ставшей самой могучей в мире за сорок с небольшим лет: страны, шагнувшей от сохи в космос. Внизу потянулись сплошные облака. Смотреть было не на что, и мы уже хотели было расспрашивать о полете, но пришел командир корабля и пригласил Юрия в кабину.

– Хотите посидеть рядом?

– С удовольствием! – по-мальчишески радостно воскликнул Юрий. – Мне это место дороже всего на свете.

В 10 часов 50 минут по Москве Бугаев вышел из кабины:

– Что на земле делается, братцы! Наш радист не может отбиться. Журналисты умоляют, требуют, просят хоть одно слово от Юрия. А вы знаете, – добавил он, – сейчас к Москве летят два самолета: наш, с востока, и «Ильюшин» № 75716 с юга. На нем летит Никита Сергеевич Хрущёв, чтобы встретить героя.

Юрий выходит из кабины пилотов, снова садится у иллюминатора, и здесь мы начинаем разговор:

– Какою вы видели Землю оттуда, из космоса?

– Я видел ее в земном ореоле. Видите, вон там, – он показывает на горизонт, где белые облака переходили в сизоватую туманную дымку. – В космосе «земная» голубизна переходит в темный цвет.

– Вы видели звезды в полете?

– Видел.

– Какие?

– Не успевал определять. Скорость-то какая, знаете. Звезды мелькали в иллюминаторе, как светлячки.

– А какой был иллюминатор у вашего корабля? Квадратный? Круглый?

Юрий улыбнулся:

– Хороший иллюминатор, очень хороший! Когда облака подо мной пропадали, я видел большие реки, леса, горы. Крупные города хорошо видно.

– Африка такая же, как на глобусе?

– Похожа. Глобусу можно верить! Человек свою Землю облазил здорово. Теперь вот космос. Когда я уходил на максимальное расстояние от Земли, она явственно приобретала форму шара.

– Что вы чувствовали в это время, о чем вспомнили?

– Вспоминал о многом. Вы же понимаете. О доме, о матери. Ребятишки у меня. Страну нашу огромную сверху увидел. О многом вспомнилось, многим спасибо хотелось сказать. В космосе я работал: надо было записывать показания приборов, отвечать Земле и слушать ее, надо было отстукивать ключом, а кроме того, следить еще за. своими вещами. Я находился в состоянии невесомости. Мои планшет и карандаш того и гляди могли «уплыть» куда-нибудь. Занятная штука: тяжелый планшет вдруг сам по себе повиснет в воздухе и плывет. Да что планшет! Ноги я поднял и без всякого напряжения опустил. Опустил, а они висят. Проделал то же с руками – и руки висят. Дышалось легко. Иногда я начинал петь. Так, для себя. Песни я и с Земли слышал. Для меня всё время передавали музыку – песни о Москве, вальсы, марши. Скучно не было. А потом голос с Земли напомнил: пора закусить.

– Что вы ели?

– Специально приготовленную пищу. Но и нашего русского хлеба попробовал в космосе.

– Кто говорил с вами с Земли?

– Точно пока не знаю.

– Это был мужчина, женщина?

– Мужчина. И очень хороший человек, голос его мне был так дорог. А вообще-то для лирики у меня не оставалось времени.

– Кстати, по какому прибору следили за временем?

– А вот по этим земным часам, – Юрий чуть отвернул рукав кителя и показал обычные штурманские часы производства 1-го Московского часового завода.

– И как они после космоса?

– Ходят секунда в секунду!

– О чем вы подумали, когда получили сигнал о приземлении?

– О том, что наступил самый важный момент.

– Как встретила Земля?

– Погода была отличная. Небольшая облачность, солнце, ветерок. И когда надо мной раскрылся парашют, и я ощутил крепкие стропы – запел! Запел во весь голос, что называется – на всю Вселенную: «Родина слышит, Родина знает, где в облаках ее сын пролетает».

Да. Родина слышала своего сына. Родина каждую минуту знала, где он находится, как себя чувствует. И вот сейчас она опять следит за его полетом. Но теперь уже домой, в Москву.

Недалеко от столицы из облаков неожиданно вынырнула семерка реактивных истребителей. На глубоких виражах они разошлись, на секунду скрылись из виду, и вот они уже рядом с Илом. По два – у крыльев, три – сзади.

Мы видим улыбающиеся лица летчиков. Юрий долго смотрел на них, махал им руками. Потом позвал бортпроводницу и протянул листок:

– Попросите, пожалуйста, радиста передать от меня.

И радист передал: «Друзьям летчикам-истребителям. Горячий привет! Юрий Гагарин.»

Все буквально прилипли к иллюминаторам. И в тот самый миг, когда летчики услышали привет космонавта, они чуть-чуть покачали ему крыльями.

Мелькнули подмосковные поселки внизу. На улицах и на шоссе – толпы людей. Они видят Ил-18, окруженный семеркой истребителей. И даже если не слышат радио, понимают: летит он, герой космоса.

И вот под крылом Москва. Сверху видно: людские реки на улицах. Алые флаги, знамена движутся к центру, на Красную площадь, к Кремлю. Потом мелькают башни Кремля, проносятся очертания зубчатой древней стены. Сколько видели седины Кремля, но такого… Не было на земле такого! Юрий прильнул к иллюминатору. Следы волнения, счастья на его лице. И нам показалось, что если бы он даже расплакался в эту минуту, люди бы поняли его слезы.

– Юра, ты долго ждал этой минуты?

– Совсем не ждал. Не думал, что мне придется.

Скрылась Москва. Внуково. Ушли в облака истребители. Выпущено шасси. Мы не услышали легкого касания земли. Земля, как мать, ласково приняла в объятия своего Сына. Юрий оторвался от иллюминатора, выдохнул: