Юри - [43]

Юри лёг на землю. Но вскоре в кустах воцарилась полная тишина. Лишь ветер шелестел в вершинах высоких ольх.

Земля в зарослях была очень сырая, как всегда в начале лета; одежда Юри на локтях и коленях промокла насквозь. Мальчика начинало знобить.

Юри поднялся.

Вокруг него были лишь серые стволы ольховника — одни толщиною в палец, другие потолще, а были и такие, что рукой не обхватишь. Густые заросли стояли вокруг плотной серой стеной, сквозь которую лишь там и сям пробивались одиночные косые стрелы солнечных лучей.

Раздвигая обеими руками ольху, Юри пошёл дальше. Зарослям не видно было конца. С трудом Юри продирался вперёд.

Наконец вдали показалось шоссе. На окраине города, возле самого шоссе, стоял выкрашенный в зелёную краску ларёк.

Выглядывая из зарослей, Юри увидел, как продавщица снимает с узкого окна ставни. За стеклом показались банки и коробки с яркими этикетками.

Юри вспомнил, что у него ещё есть деньги. Целых три рубля семьдесят копеек.

И сразу же мальчик ощутил нестерпимый голод, под его натиском страх и чувство осторожности отступили в сторону. Еда! Еда! Наконец-то он сможет поесть.

Юри вышел из кустов и пересёк шоссе.

Продавщица открыла окошечко. Из глубины ларька пахнуло съестным. Тут же, на прилавке, так, что можно было дотянуться рукой, лежала груда жёлтых пачек масла.

— Ну, что ты хочешь?

Голос продавщицы заставил Юри оторвать взгляд от колбас и сыров. Что можно купить на три рубля семьдесят копеек?

— У вас есть хлеб? — спросил он дрожащим от страха голосом: ведь хлеба в этом ларьке могли и не продавать.

— Есть. Тебе одну буханку или больше?

— Одну, одну! — воскликнул Юри.

На сдачу он ещё купил кусочек самой дешёвой ливерной колбасы.

Оставив продавщицу в полном недоумении, Юри исчез так же неожиданно, как и появился.

День прошёл в бесцельном шатании по рощам и кустарникам городской окраины. Около полудня, когда хлеб был съеден до последней крошки, Юри немного поспал в каком-то подвернувшемся на пути сарае. Но очень скоро холод поднял его на ноги и заставил идти дальше.

Под вечер мальчик добрался до соснячка. Ровные сосенки поднимались в гору. Юри очень устал и думал лишь о том, чтобы найти хоть какое-нибудь пристанище. Силы его были на исходе, повреждённая нога нестерпимо болела, в голове стоял гул. Поднявшись на пригорок, Юри тупо огляделся.

Поодаль, среди стволов сосен, виднелись яркие цветы. Между ними серыми и белыми пятнами выделялись гранитные плиты. Тут и там ходили люди.

Кладбище! Он вышел на Горное кладбище. Но с другой стороны, не с той, с которой приходил обычно. Поэтому-то он и не сразу узнал знакомое место.

Первой мыслью Юри было отыскать могилу матери и сидеть возле неё долго-долго… Приятное тёплое чувство охватило его — мальчику казалось: он нашёл именно то, что искал в течение всего долгого дня.

Под ногами росли курчавые кустики вереска. Юри наклонился и отломил несколько веточек, чтобы отнести их в подарок матери.

Всё его существо тянулось к могиле матери, и всё-таки он не мог выйти из леса. Его останавливал страх. Тот самый страх, который заставлял его весь день бродить по безлюдным кустарникам и рощам. А вдруг здесь, на кладбище, найдутся люди, которые знают, что милиция ищет по городу светлоголового мальчика? Того, который убегал оттуда… оттуда, где из-под скамейки торчала голова мёртвого Эрви.

«А чего я, собственно, боюсь? — подумал Юри. — Ведь я-то ничего плохого не сделал». Но тут же вспомнил: Эрви нет в живых, его, Юри Кангура, окликнул милиционер, портфель Юри Кангура забрали в милицию… И страх вновь охватил мальчика.

Только когда на кладбище не осталось ни одного посетителя, Юри осмелился выйти из-за деревьев.

Усыпанная гравием главная дорожка пролегла через всё кладбище. По обе её стороны тянулась богатая красками альпийская горка, где между серых известняковых плит росли десятки всевозможных цветов и декоративных растений. Маленькие альпийские горки были разбросаны там и сям между могилами. Глядя на них, Юри снова размечтался о том, что и могила его матери должна быть украшена точно так же.

Сжимая в руках букетик вереска, мальчик быстро дошёл почти до конца главной дорожки. Здесь слева должна быть похоронена его мама. Юри остановился в недоумении и начал оглядываться по сторонам. Знакомый песчаный холмик исчез!

Неужели он не может найти могилу своей матери?!

Вдруг мальчик увидел фамилию «Кангур». Она была выбита на серой прямоугольной плите, установленной среди зелёного дёрна.

«Эстер Кангур», — вновь прочёл Юри слова, высеченные на камне. Под ними — две даты, соединённые чёрточкой.

Всё было правильно. Сомнений быть не могло: Юри стоял возле могилы матери.

На обложенном свежим ярко-зелёным дёрном холмике, прямо перед плитой, красовались два ярких пышных цветка. Дёрн только что подровняли. Тут и там лежали ещё не успевшие завять травинки.

Не решаясь ступить на разровненный граблями песок, Юри остановился и стянул с головы шапку.

— Добрый вечер, мама! — сказал он задумчиво.

Как ему стало обидно, что он, сын, не принимал никакого участия в украшении могилы матери.

Но мало-помалу это чувство исчезло, и сердце мальчика заполнила радость: у его мамы теперь красивая могилка. Такая красивая, о какой Юри мог только мечтать.