Я знал, что было потом. Заказчики признали первое поколение сайбов тупиковым, а меня приговорили к смерти.
— Ответь-ка мне, умник, — продолжал Алеф, — почему они тебя кончили?
— Думаю, причин было несколько. Одна из них — на разработку первого поколения ушла астрономическая сумма. Наверное, кто-то решил, что выполнить поставленные задачи может модель подешевле.
— Мне тоже сдается, что причина была не одна. Но до правды уже не докопаться — они стерли почти всю информацию по твоему проекту. — Алеф помолчал. — Так или иначе, Пол, твой профессор тебя предал.
— Я точно знаю, что после отключения меня собирались распотрошить, вынуть все импланты. Но Элгар сумел настоять, чтобы мое тело сохранили. Если бы не он, тебе бы некого было воскрешать. Так ведь?
Алеф покачал головой:
— Странный ты парень. Веришь в людское благородство. Да профессор плевать на тебя хотел, он о себе заботился. Хотел дождаться лучших времен, чтобы спокойно довести проект до ума, получить деньги, славу.
Я был не согласен, но предпочел промолчать. Тем более, что картина мне была более или менее ясна.
Обретя сознание, сайбы поняли, что выбор у них невелик: или участь марионеток, которыми хозяева легко пожертвуют в случае провала, или переговоры с людьми о мирном сосуществовании, или насаждение своих порядков. О первом не могло идти и речи, язык дипломатии был киборгам-воинам чужд, так что они приняли решение быстро. После чего принялись убивать.
— Вы могли кого-то оставить в живых, — сказал я. — Сделать их киборгами. Оборудование есть, технология отработана. Почему нет?
Алеф снова покачал головой:
— Некогда было — счет шел на минуты.
Алеф посмотрел на дверь, и через несколько секунд она открылась, пропустив в кабинет сайба номер два — Бета.
— Ну? — спросил Алеф.
— Мы перехватили переговоры соседних баз с Центром. Вместо ядерной сбросят бомбу повышенной мощности для разрушения укрепленных бункеров. Но, пока они готовят эту операцию, мы успеем проникнуть через тоннели на базы Сармон и Кинби и установить над ними полный контроль.
— Отлично, Бет. Ступай!
Алеф встал и прошелся по кабинету.
— Как видишь, умник, все не так плохо. А знаешь, что будет потом?
— Я знаю одно — это безумие. Хорошо, если продержимся несколько дней.
— Мы продержимся намного дольше, Пол. — Он подошел к двери и поманил меня за собой. — Пойдем, кое-что увидишь.
Вскоре в одном из коридоров мы наткнулись на целую колонну сайбов. Они несли здоровенные деревянные ящики. Внутри, судя по надписям, было оборудование, позволяющее превращать людей в киборгов. Направлялась вереница в сторону базы Сармон.
— Скоро они пойдут на штурм базы, — сказал Алеф, сворачивая в другой коридор. — Мы возьмем как можно больше заложников. Пока в столице будут думать, бросать ли бомбы на головы своим же ученым и военным, мы всех их сделаем киборгами и захватим остальные базы гнезда. Потом марш-бросок на юг — и мы войдем в Кановас. Стоит перекрыть выходы из города — и получим шестьсот тысяч новых заложников. Сил хватит — у нас к тому времени будет много бойцов. В столице поймут, что лучше было разок шарахнуть атомной бомбой по своей территории, чем потерять все. Но пока они дойдут до этой мысли, мы проникнем в другие южные города и перейдем границу. После этого никто не осмелится развязать ядерную войну. А обычную мы выиграем.
Я молчал.
— Что, умник, дух захватило? Да, когда прямо на глазах новая цивилизация вкатывает старую в асфальт — от такого может снести крышу. Но почему ты такой грустный? Тебе есть за что любить людей?
Мне не нравился мир, в котором меня уничтожили, как бракованную деталь. Но не нравился и мир «по Алефу». Мир, который захлестывает двуногая саранча, вкатывая в асфальт все созданное до ее прихода.
Я представил, как убивали Элгара, и чем яснее это видел, тем глубже и болезненнее впивались в мою грудь ледяные иглы.
Показать Алефу, насколько я был привязан к профессору, — верное самоубийство. Однако надо было что-то отвечать.
— Любить — нет. Но когда людей не станет, уже никому не создать того, что умели они.
— Вот как? Что они такого создали?
— Допустим, живопись Ван Гога. И мавзолей Тадж-Махал.
— Ван Гог, Тадж-Махал… — Алеф замер на минуту, дистанционно подключаясь к Всемирной паутине. — Ага! Первый всю жизнь просидел на шее своего нежно любящего брата. А второй — завоеватель, проливший целые реки крови. Что скажешь, умник?
— И все равно, важно то, какое чудо он оставил после себя.
Сказав это, я увидел, что дальше идти некуда: передо мной возвышалась глухая стена.
Большинство коридоров Мэтлока были замкнутыми или переходили в тоннели, соединявшие лабораторию с соседними базами. Лишь один, длинный и изогнутый, заканчивался тупиком. Точнее — небольшим складом материалов. В нем мы сейчас и находились.
Я медленно повернулся к Алефу.
— Ну что ж, Пол, — сказал он, — пора подвести черту. Я до сих пор не услышал главного. С нами ты все-таки или нет? — Алеф вытащил пистолет и многозначительно поиграл им. — Ну?
Я глядел в качающееся дуло, а чипы в моем мозгу бешено просчитывали варианты действий. Броситься Алефу в ноги? Уклониться вправо или влево? Метнуть в него отделяющийся указательный палец с набором хитрых штучек? Шансы на успех не были абсолютными — процентов 70–85, не больше. Так что лучше использовать свое главное оружие. Кажется, оно уже полностью восстановилось.
