Юный техник, 2014 № 05 - [12]
СЕРДЦЕ-НАСОС Carmat было недавно имплантировано пациенту во Франции. Это сложное устройство, разработанное специалистами компании EADS, представляет собой комбинацию механических деталей и узлов, а также сердечных мышц, изъятых у животных.
Такое искусственное сердце, по прогнозам специалистов, будет непрерывно работать не менее 5 лет. Ранее существовавшие модели можно использовать лишь в течение 2–3 недель. Резкие скачки давления и пластиковые части насосов служат причиной разрушения кровяных клеток и образования тромбов в сосудах пациента.
Сердце Carmat имеет сжимающиеся камеры, управляемые гидравлическими приводами, внутренняя поверхность которых изготовлена из тканей сердечной мышцы естественного происхождения, что и продлевает срок его работы.
Впрочем, у сердца Carmat есть и свои недостатки. Во-первых, его вес составляет около 900 г, что почти втрое больше массы природного сердца. Во-вторых, его стоимость на сегодняшний день более 200 тыс. долларов.
«АТОМНЫЙ» МУЛЬТФИЛЬМ создали американские ученые. В коротком анимационном ролике мальчик играет с мячом, танцует и прыгает на трамплине. Лента является самой маленькой в мире — чтобы увидеть изображение, его пришлось увеличить в 100 миллионов раз — все персонажи в нем сконструированы из отдельных атомов.
С помощью созданной технологии манипулирования атомами авторы мультфильма — ученые из исследовательского подразделения компании IBM — надеются создать электронную память нового типа, которая позволит увеличить емкость запоминающих устройств в десятки тысяч раз.
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ
«Умник»
Владимир МАРЫШЕВ
Художник Ю. САРАФАНОВ
Я воскрес через сорок семь дней после того, как был убит. Пока возвращался к жизни, мне казалось, что в голове с легким звоном перекатываются стеклянные шарики. Перед глазами тянулись серые лохматые пряди. Откуда-то доносились низкие отрывистые звуки, как будто там монотонно дергали толстую струну.
Все это я ощущал, выныривая из небытия. С каждым разом проблески мысли удлинялись, и наконец я предельно четко осознал, что смерть от меня отступилась. А чуть позже узнал, кому был обязан воскрешением. Его звали Алеф.
Он сидел напротив меня — одетый, как и все сайбы, в камуфляж, по-хозяйски откинувшись на спинку стула. У Алефа были короткие русые волосы, светлые брови, бледно-голубые водянистые глаза, широкие скулы и немного вдавленный нос. «Бульдожек, — подумал я. — Молодой, но уже порвавший достаточно глоток, чтобы поверить в свою исключительность. Как-никак первый в алфавите».
Меня профессор Элгар назвал Полом — в память о своем племяннике, который погиб двенадцатилетним. Однако я — уникум. Единственный представитель первого поколения, так и не положивший начало серии. Сайбы второго поколения были попроще. Их решили назвать буквами какого-нибудь древнего алфавита. Остановились на финикийском: Алеф, Бет, Гимель, Далет… Алеф создавался по особой командирской программе, остальные — по исполнительской.
— Мозгами тебя профессор не обделил. Так что ты нам нужен. — Глаза Алефа не выражали эмоций, и я не мог понять, серьезно ли он говорит.
Да, мне было хорошо известно, чего можно ожидать и от людей, и от сайбов. После того, как я окончательно поверил в свое второе рождение, Алеф вкратце обрисовал ситуацию. А затем, не дав опомниться, отвел меня в небольшой вспомогательный бункер, где на бетонном полу сидел солдат. Над пленником возвышался сайб с пистолетом.
— Это последний, — сказал Алеф. — Всех остальных уже прикончили. Да-да, и профессора Элгара тоже, — уточнил он, прочитав в моем взгляде вопрос.
У меня кольнуло в груди. Коротко и резко, словно рядом с сердцем воткнули ледяную иглу.
У профессора Элгара не было детей, поэтому Пол, сын младшей сестры, стал для него светом в окошке. Когда профессор рассказывал мне о племяннике, его голос теплел, сгорбленные плечи расправлялись, и даже морщины вокруг глаз казались не такими резкими, как всегда. Элгар мечтал увидеть Пола выдающимся ученым, но прежде всего — культурным человеком. Уделял ему много времени, рассказывая то древние мифы, то биографии художников и композиторов, водил по музеям и галереям.
И годы спустя, словно выполняя некий обет, профессор постарался дать мне то, что недодал племяннику.
Из воспоминаний меня вывел голос Алефа.
— Встряхнись! Да, гражданских мы тоже. С погонами или без — все они враги. А этого я придержал специально для тебя. Возьми пушку и отправь его туда, где успел побывать сам.
Я посмотрел на сжавшегося в комок солдата. Его губы беззвучно шевелились, наверное, молился.
— Не буду, — сказал я.
— Почему? Это же так просто. Далет!
Сайб-охранник поднял пистолет, и грянул выстрел.
— Вот и все. — Алеф с явным удовольствием втянул ноздрями запах пороха и повернулся ко мне.
— Ты меня огорчил, Пол. Но мне не хочется думать, что ты безнадежен. Иди и пораскинь мозгами. Мы еще вернемся к нашему разговору.
Вот и вернулись.
— Ответь, Пол, — сказал Алеф. — почему ты не шлепнул парнишку? Только не говори про жалость, а то я начну смеяться.
— Нет, не жалость.
— Вот и я думаю — с какой бы стати? Как будто нас кто-то из них пожалел! Элгар, правда, носился с тобой, как курица с яйцом, но он слишком много значил для проекта и мог позволить себе такую блажь. В этом на него не давили. Зато потом.
