Юный техник, 2013 № 09 - [14]

— Вот как? — Гаранину захотелось взять незваных гостей за шиворот и выставить из дома. — Уже все за меня решили?

Пит вздохнул.

— Зря обиделись, — сказал он. — Вы человек заслуженный, все вас ценят и уважают, но пора же и о покое подумать. Поэтому мы.

— Вы!.. — вспылил Гаранин. — А кто вы такие? Космоса не нюхали, пришли на готовое, а теперь распоряжаетесь! Вас еще на свете не было, когда я. — он осекся — ему стало стыдно. Космофлотчик не должен «якать», даже если надо поставить на место зарвавшихся юнцов.

Юрген наконец-то перестал изучать потолок и удивленно уставился на Гаранина.

— Что с вами? — спросил он. — Нервы не в порядке?

Это стало последней каплей.

— Во-он! — заорал Гаранин, вскакивая. Видно, он сейчас действительно казался не совсем нормальным, потому что Юрген вжался спиной в стену, а Пит, вскочив, попятился, споткнулся о ящик с инструментами и грохнулся на пол.

Не отдавая себе отчета, Гаранин подскочил к Юргену и схватил его за грудки. Но в момент, когда уже казалось, что потасовки не избежать, запиликал сигнал вызова.

Чертыхнувшись, Гаранин отпустил Юргена, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, и включил коммуникатор.

С экрана на него смотрел Павлов.

— Здравствуйте, Илья Андреевич, — поздоровался начальник группы. — Вот, хочу вас спросить. — Он обвел комнату взглядом, задержал его на Пите, потирающем ушибленную ногу, и поднял брови: — Ребята, что вы тут делаете? Может, ты мне объяснишь, Пит?

Пит виновато отвел взгляд от экрана.

— Хорошо, — сказал Павлов. — Немедленно возвращайтесь на базу. Илья Андреевич, прошу извинить моих парней за вторжение. Я сейчас к вам зайду.

Через несколько минут он действительно сидел напротив Гаранина. Начальник группы был невысок, но коренаст. В нем ощущалась скрытая сила — уж он-то, наверное, не вышел бы из себя ни при каких обстоятельствах.

— Еще раз прошу извинить эту парочку, — сказал Павлов. — Парни-то, в принципе, неплохие. Я могу так говорить, потому что видел их в деле. Но. Вы же понимаете — молодежь! Меня самого их манеры порой раздражают. Что они вам наговорили?

— Пришли поставить в известность, что мое время на Эгине истекло и пора очистить здание под музей.

Павлов нахмурился.

— Прямо так и сказали — «очистить»?

— Не совсем так, конечно. Деликатнее.

— Понятно. Ну, что я могу сказать. Не принимайте близко к сердцу. Эти красавцы по-другому не умеют. Загорелись идеей, пришли, ляпнули — сплошное самомнение и никакого такта. Плюньте, да и все. Хотите остаться — оставайтесь. Живите, сколько вздумается — ручаюсь, больше вас никто не побеспокоит.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Гаранин.

— Не за что. А все-таки скажите мне, Илья Андреевич. Неужели не тянет домой, на Землю? Я, конечно, гиперпространственник до мозга костей. Сразу пошел по этой дорожке, на звездолетах летал только пассажиром, так что мне трудно представить себя на вашем месте. Но все-таки можно. Как подумаю, что после стольких странствий обоснуюсь по своей воле на какой-нибудь Эгине. Ну уж нет! Я бы упал на наш голубой шарик, обхватил его покрепче и не отпускал, пока не позовут на тот свет. А вам сейчас, чтобы вернуться, достаточно войти в кабину ГПП. Всего лишь сделать шаг. Я неправ?

Гаранин поднялся и подошел к окну. Несколько минут он стоял неподвижно, наблюдая за пляской пылевых воронок. Павлов не торопил его. Казалось, он был готов ждать ответа сколько угодно.

— Вы знаете, — Гаранин обернулся, — я и сам порой кажусь себе выжившим из ума стариком. Но. Семьей я так и не обзавелся, друзей почти нет. Служба в Космофлоте, знаете ли, не способствует. И все же не это главное. Видите ли… Врачи нашли у меня синдром Кроуфорда.

— Вы серьезно?

— Серьезнее не бывает.

Павлов подавленно молчал. Синдром Кроуфорда встречался примерно у одного человека из ста пятидесяти и означал непереносимость ГПП. При гиперпереходе в организме происходили изменения, сходные с воздействием радиации. Хотя это явление открыли довольно давно, оно до сих пор не было как следует изучено.

— Я, конечно, могу вернуться на Землю, — продолжал Гаранин. — От одного прыжка не помру. Но о других мирах придется забыть. Так что я остаюсь.

Павлов задумчиво теребил подбородок.

— Что ж, — сказал он наконец, — это ваш выбор. Но чем вы собираетесь здесь заняться?

— О! — впервые за время беседы Гаранин улыбнулся и поманил гостя за собой в маленькую комнату, похожую на лабораторию. На столе стоял электронный микроскоп, одну из стен закрывал стеллаж, уставленный контейнерами и склянками.

— Начинал-то я ксенобиологом, — пояснил Гаранин. — Потом пришлось переучиваться. Но прежние навыки и интерес сохранились. Гляньте-ка!

Павлов глянул. На экране микроскопа сверкала, искрилась, переливалась ажурная сеть, сплетенная из разноцветных нитей. Одни из них прямо на глазах рассыпались в мерцающую пыль, другие, напротив, выпускали причудливые «побеги», и сеть непрерывно меняла узор.

— Это только часть того, что я нашел на Эгине, — сказал Гаранин. — Удивительный организм, нечто среднее между колонией бактерий и грибом. Я только-только начал его изучать, но уже выявил ряд свойств, которые помогут совершить переворот. Вы когда-нибудь мечтали прожить двести лет? А триста? Поле для работы здесь непаханое!