Юный Скрудж: очень страшная рождественская история - [14]

Повернувшись, я увидел белокурую девочку из холла, сидящую возле меня. У неё были удивительные серо-голубые глаза и несколько веснушек на щеках. Она не сказала «привет» или что-нибудь такое — она была занята тем, что укладывала чёрные карандаши в деревянный пенал.

— Эй, — сказал я. — Как дела?

Наконец, она поглядела на меня.

— Какие дела? — спросила она.

Я сверкнул своей лучшей улыбкой.

— Как твои дела?

— Какие мои дела? — спросила она.

— Я просто так поздоровался, — сказал я. — Как тебя зовут?

Она откинула назад волосы.

— Эмили-Энн. Можно задать тебе вопрос? Отчего ты носишь столь смешные одежды?

— Потому что я прибыл из будущего, — сказал я.

Она засмеялась и повернула пенал.

— Класс, у нас новый ученик, — объявил мистер Далвич. Он стоял в передней части комнаты, опираясь на огромный глобус. — Встань и представься всем, — сказал он, махнув руками в мою сторону.

Потребовались некоторые усилия, чтобы выкарабкаться из маленькой парты.

— Я… Я Рик Скруджман, — сказал я.

— Рик Лужман! — услышал я мальчишку из переднего ряда. Я узнал его. Прескотт.

Почти все рассмеялись. Затем они начали распевать:

— Лужман! Лужман! Лужман!

Далвич поднял обе руки, призывая их к тишине.

— И откуда же ты прибыл, Рик? — спросил он.

— Рокфорд, — сказал я. — Это маленький городок в Иллинойсе.

Он сощурился на меня:

— Индейское поселение? Ты прибыл к нам из индейской деревни?

— Так вот отчего он обут в мокасины! — встрял Бенджамин.

— Он индеец из племени Людей-луж! — объявил Прескотт.

И они снова начали петь:

— Лужман! Лужман! Лужман!

Ну разве не обидно?

Эмили-Энн, сидящая рядом со мной, распевала громче всех и смеялась. Уж больно ей это нравилось.

Поддавшись внезапному порыву, я схватил сзади её волосы и потянул. Ну, вы знаете. В шутку. Слегка.

Её глаза расширились от удивления. Затем она открыла ящик своего стола, вытащила оттуда маленькую чёрную бутылочку и опрокинула её над моей головой.

Мне не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что это были чернила. Они сползали вниз по моим щекам.

Пение прекратилось. Все повернулись ко мне.

Мистер Далвич сделал несколько шагов по проходу и остановился перед Эмили-Энн.

— Это не лучший способ приветствовать нового ученика, — начал ей выговаривать он.

— Но это не нарочно! — воскликнула она. — У меня рука сорвалась, сэр.

Большинство ребят покатились со смеху.

Я ощущал себя полным придурком, сидя там, весь в чёрных чернилах, стекающих по волосам и лицу. Но Эмили-Энн произвела на меня впечатление. Она оказалась отличной лгуньей, пожалуй, не хуже меня.

— Мистер Скруджман, вы найдёте какие-нибудь полотенца в подсобном чулане, — сказал Далвич. — Оботритесь-ка, да получше, — он повернулся к классу. — Ну а остальные — достаньте свои буклеты. Нам следует попрактиковаться в тихом чтении.

— Вы имеете в виду букеты? — переспросил я.

Он нахмурился, глядя на меня.

— Должно быть, это какая-то шутка? Не уверен, что понял её.

Остальные ребята вытаскивали из своих парт маленькие книжицы. Те, похоже, не имели обложек — только страницы.

Я выбрался из крохотной парты и побрел по проходу к двери. Чернила кисло пахли, и я чувствовал, как они засыхают в волосах. Я задавался вопросам, где здесь уборная. Возможно, в этой ужасной школе её и вовсе нет.

Я почти достиг выхода, когда Прескотт высунул ногу и поставил мне подножку. Я врезался в большой глобус и приземлился прямо на него. Мы с глобусом покатились по полу.

Наконец, мне удалось подняться на ноги, и я водрузил глобус обратно на деревянную подставку. Весь класс просто выл от смеха. Прескотт ржал сильнее всех. Он глядел на меня так, будто бросает мне вызов.

Вызов на бой?

Не обращая на них всех внимания, я вышел в узкий, тускло освещённый коридор и начал искать чулан с полотенцами.

Я знал, что здесь происходит. Знал, что для меня пришло время расплаты. Тот призрак в капюшоне хочет преподать мне урок. Он знал, что мои новые одноклассники будут устраивать со мной те же самые шутки, которые я устраивал с другими.

Я понял. Не тупой.

Вопрос был в том, что делать мне.

Ответ пришёл мгновенно. Я должен рассказать этим ребятам правду. Объяснить им, кто я такой. И попросить их помочь мне выбраться отсюда.

14

После уроков я, натянув свою куртку, последовал за всеми на улицу. Я увидел, как Бенджамин, Прескотт и Эмили-Энн вместе идут по узкой тропинке, протоптанной в снегу. На всех троих были длинные пальто, застёгнутые до горла. Твёрдый снежок хрустел под их тяжёлыми ботинками. Голые деревья качались на стылом ветру.

— Погодите! — окликнул я их.

Они обернулись, перехватывая лямки своих сумок.

— Это Лужман, — сказал Прескотт, ухмыляясь.

Я нагнал их, поскальзываясь на обледенелой земле.

— Вы идёте домой? — спросил я.

— Срезаем через лес, — ответила Эмили-Энн.

— Можно поговорить с вами минутку?

Прескотт закатил глаза. Мы стояли в тени низкого сарая с плоской крышей, располагавшегося за школой. Оттуда изрядно воняло. Я сообразил, что это школьный туалет.

Вокруг клевали землю большие дрозды. Хотя было еще светло, над голыми деревьями низко нависла бледно-белая полоска луны.

— Чего тебе, Лужман? — спросил Бенджамин. Он протянул руку и разворошил мои волосы. Затем повернулся к Эмили-Энн: