Юность Татищева - [38]
за стреляние из ружей и за пускание ракет: в первый раз — батоги, в другой — кнут и ссылка в Азов;
установить, чтоб у всякого был проезжий лист, или паспорт…
И уж вовсе диво дивное, николи не знаемое на Руси: жениху и невесте еще до брака повелено иметь свидания по их собственному желанию, а браки по неволе строжайше запретить. Особым указом предоставлялась женщинам и девицам полная свобода в обращении с мужчинами и велено ходить им на всякие свадьбы и пиршества, не укрывая лиц. Слухи шли об ассамблеях и о театральных представлениях на Москве, коих царь был непременным зрителем и устроителем. Наступило 1 сентября, новый, 7208 год на Руси.
Так стали писать в деловых бумагах и в письмах. Только этому году суждено было стать самым коротким в истории: всего четыре месяца продлился 7208 год. 15 декабря явился новый указ Петра, и во всем государстве было обнародовано новое начало году, а именно: с полуночи 31 декабря считать приход нового года и нового века — год 1700-й и век 18-й.
Вновь шел народ в дом Татищевых, спрашивали: как смог государь переменить движение небесных всех светил, ведь господь сотворил землю в сентябре месяце? Немчичу Орндорфу не верили, когда же разъяснять брались православные отроки Иван и Василий, слушали, качали головами и все ж положили остаться при прежнем летосчислении. Но все присутственные места, государственные учреждения зажили по новым правилам.
Вдоль реки Великой легли горы смольно пахнущего свежего ельника. Солдаты разносили ельник по улицам, украшали им дома. У Василия на Горке установили в сугробе целую ель, украсили золочеными шишками и орехами. По случаю Нового года разрешалось два дня и две ночи пускать ракеты и жечь фейерверки. На всю жизнь запомнил Вася Татищев этот странный праздник — морозный, живой и раздольный. Тихий Псков ожил и затрепетал факельными огнями и треском фейерверочных всполохов. Столы и чаны с вином выставлены были прямо на улицах, и все, знакомые и незнакомые, встречаясь, обязаны были поздравлять друг друга с Новым годом, с новым счастьем. Старые люди поглядывали на огненное зарево, вздыхали, поговаривали, что от потешного, мол, огня недалече и до огня военного…
По весне привезли в Псков старую царскую грамоту, что двенадцать лет провалялась, затерянная, по приказам. Грамотою этой Никита Татищев еще в 1688 году жалован был сельцом Дубки на речке Дубце, под Галичем. Туда и отправились Иван с Василием, посетили по дороге Владимир и Кострому, а когда вернулись 22 августа, узнали, что царь Петр выступил из Москвы с восемью тысячами войска воевать город Нарву у шведов и что будет он скоро в Новгороде.
Никита Алексеевич вновь стал примерять доспехи старого солдата. От Пскова до Нарвы — рукой подать, и он, конечно, понадобится еще своему государю и верно послужит отечеству: хоть седа голова, да крепка рука. Старший сын Иван также рвался в бой, но отец оставлял его при больной матушке и при младших детях за себя. Вскоре вошли в Псков четыре полка под водительством новгородского губернатора князя Трубецкого. Здесь к армии Трубецкого присоединились старые стрелецкие роты псковичей, собранные в два полка. Все шесть полков без промедления двинулись под Нарву. Никита Алексеевич остался в числе тех доверенных людей, которым велено было организовывать подвоз под Нарву из Пскова и Новгорода военных снарядов и припасов. Без задержки, с барабанным боем промаршировала к Нарве царская гвардия во главе с самим царем.
В эту трудную зиму в Пскове стала совсем седою голова Никиты Татищева. Хворала жена, тяжелые вести шли из-под Нарвы. Об изменах иноземных офицеров, командовавших русскими полками, о коварстве шведского короля Карла, о пленении и заключении в нарвские тюрьмы прославленных российских воевод Якова Долгорукого, Автонома Головина, Адама Бейда, Ивана Трубецкого, Ивана Бутурлина и многих тех, кого знавал Татищев по прежним походам. Больнее же всего была гибель под Нарвою 6000 русских воинов. Однако бодрое слово Петра облетело всю Россию: «Шведы наконец научат и нас, как их побеждать!»
Если прежде Иван и Василий Татищевы мечтали уехать в Москву, дабы поступить на учебу в одну из многих школ, открытых велением царя, то теперь желаньем обоих было поскорее стать в ратный строй. Впрочем, познания их были уже столь весомы, что, к радости Никиты Алексеевича, прибывший в Псков тою же зимою генерал-аншеф Борис Петрович Шереметев употребил стольников Татищевых для важных дел в своей канцелярии. Непрерывно обучал новые полки в соседнем Новгороде генерал Репнин. Несмотря на ужасный ропот, Петр повелел отобрать, за неимением меди, колокола у монастырей и городов и лить пушки, мортиры и гаубицы. В Пскове наблюдал за сим Никита Татищев, и все отправлялось к Новгороду. Вновь торжественно, несмотря на нарвское поражение, отметили новогодье. И к весне древний Псков вспомнил славное свое и доблестное военное прошлое: десять драгунских полков привел в город, набранных в низовых городах, обученных и отлично вооруженных, казанский и астраханский губернатор боярин князь Борис Алексеевич Голицын и передал их Шереметеву. К последнему и явились представляться новые полковники, все теперь уж русские.
Михаил Юрьевич Лермонтов прожил краткую земную жизнь – всего 26 лет, при этом обессмертив свое имя великими творениями. В данной книге автор излагает факты и гипотезы, связанные с родиной гениального юноши – Москвой. Из книги читатель впервые узнает не только биографические подробности, но и многочисленные отражения, которые нашла древняя столица России в творчестве М.Ю. Лермонтова.
Страна по имени Рублевка вытянута на карте западного Подмосковья по течению Москвы-реки по обоим ее берегам и очертаниями представляет собою узкий и длинный залив. Так оно когда-то, лет 500 назад, и было, когда многих нынешних деревень не существовало и в помине, а река, соименница нашей столицы, была могучей водной артерией, шириною доходившей в ряде мест до двух верст.Автор обстоятельно повествует о местах вдоль Рублево-Успенского шоссе, обычно тщательно укрытых от постороннего взгляда, но своей яркой историей заслуживающих благодарного внимания читателей.Интригуют сами названия этих западных окрестностей Москвы и ближнего Подмосковья: замок баронессы Мейендорф, Жуковка, Барвиха, Серебряный Бор, Петрово-Дальнее, Сосны, Архангельское и другие.
Новая книга Георгия Блюмина продолжает тематику предыдущих книг этого автора, посвященных историческим реалиям.Автор в свойственной ему манере захватывающего поэтического повествования рассказывает о необыкновенной истории, казалось бы, самых обыкновенных сел и деревень северо-запада и запада Подмосковья. Речь идет не только о замечательной истории этих мест, но и, главным образом, о ярких личностях, творивших эту историю.
Алексей Константинович Толстой (1817–1875) — классик русской литературы. Диапазон жанров, в которых писал А.К. Толстой, необычайно широк: от яркой сатиры («Козьма Прутков») до глубокой трагедии («Смерть Иоанна Грозного» и др.). Все произведения писателя отличает тонкий психологизм и занимательность повествования. Многие стихотворения А.К. Толстого были положены на музыку великими русскими композиторами.Третий том Собрания сочинений А.К. Толстого содержит художественную прозу и статьи.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.