Юность Татищева - [12]
Федор поклонился вновь, поблагодарил.
— Что дети твои, Никита Алексеевич, не пора ли их в мои стольники зачислять? Государь Иоанн Алексеевич говорить изволил, что-де давно не видит тебя в Москве. Однако службу твою помнит, и воеводство твое в Бежецком верху — его указ.
— Спасибо, государыня. — Никита Алексеевич смело глядел на царицу. Спросил: — А как здоровье его величества царя Петра?
При имени Петра царица улыбнулась.
— Братья государи всегда в дружбе пребывали, да вот здоровьем господь не равно их одарил. Хворает свет мой Иван Алексеевич, а ведь всего-то двадцать четвертый год ему. — Белоснежные тонкие пальцы царицы сотворили крестное знамение. — А Петр, как говорят в народе, и умом силен и топором крепок. Две недели тому явился во дворец с солдатами потешными да иноземцами — всех моих провидцев-богомольцев разогнали. Женили государя Петра, да царица Евдокия не удержит его возле себя, хоть и на сносях уже и наследника ждет.
— Каков край здешний Псковский показался государыне? — спросил Федор Алексеевич.
— Псков сам — град дивно чудный, богатый и обширный. Стогны просторны, улицы и дома богаты. Детинец могуч и благолепен церквами святыми. Как мне сказали, церковь псковская основана тут княгиней Ольгой.
— «Прииде блаженная Ольга близ реки, глаголемый Великия, и бывши ей на конец реки Псковы…» — начал цитировать Степенную книгу Никита Алексеевич.
Прасковья Федоровна оживилась, стала рассказывать:
— Псковский архипастырь Пимен отвел нас на сей раз к погосту Выбуть, двенадцать верст на юг от Пскова по Великой-реке. Сказывают, что там родина святой княгини Ольги. И тоже из Степенной книги рассказывал о том, как близ веси Выбутская Ольга перевозила через Великую суженого своего Игоря, как тут полюбил он ее. Сюда приезжали они потом не раз из Киева. Видели мы сани княгини Ольги. Видели остров на Великой, разбивший реку на два протока: один имя носит Ольгины слуды[5], другой — Ольгины ворота. На правом притоке Великой — реке Черёхе, где она сливается с рекою Кебь, родился в селе Будятино Ольгин внук князь Владимир…
Так не забудь, Никита Алексеевич, как сыновья-то подрастут, присылай их на Москву стольниками к нам. Татищевы всегда угодны при нашем дворе.
— Более чести, не во гнев тебе будь сказано, государыня, ежели дети мои отечеству нашему угодны будут, во славу его и честь жизни отдадут. Мечта моя — наукам выучить Ивана, Василья и Никифора, дабы трудами своими силу России приумножили.
— Ну, будет, поговорили, — царица поднялась с трона. — Венедикт, скажи монахам, что пора начинать службу о здравии обоих царей, пуще — Иоанна Алексеевича. Сама в церковь иду. — И накинула плат.
Федор и Венедикт, поддерживая Прасковью, стали спускаться вниз. Никита Алексеевич шел позади, подталкиваемый в спину ругающим его юродивым. На монастырском дворе Прасковью окружили стольники, девки ближние, монахи, певцы и комедианты, сопровождавшие царицу в путешествии. И вся процессия стала медленно подниматься по высоким каменным ступеням к гудящему колоколами Успенскому собору.
Так и стали они по указу Петрову, три Татищева, воеводами в Тверском краю. Подобно упругому луку выгнулась «Татищева линия» в сторону севера, оградив древнюю Тверь и лежащую за нею Москву. Федор Татищев принял Торопец — древнюю столицу славян-кривичей. Эта западная точка «Татищевой линии» выдержала веком раньше, подобно Пскову, осаду армии Батория. Сожгли тогда торопчане весь посад и ушли в крепость, сделав ее неприступной. Федор принял воеводство, когда в Торопце да на Великолукском тракте стояли четыре роты городских стрельцов. Докатывались сюда вести из Москвы, из Стрелецкого приказа, о больших переменах. Сочувствовали стрельцы торопецкие своим московским товарищам. И жило еще в их среде имя бывшей правительницы Софьи Алексеевны, хотя строжайше было запрещено имя это в делах поминать…
Никита Алексеевич к зиме перевез семью в Бежецкий верх. То был уезд Московского государства, северная точка «Татищевой линии». Край, богатый реками и озерами, плодородными землями. Еще за пятьсот лет до приезда воеводы Никиты Татищева собирал в Бежичах дань новгородский князь Святослав, даром что укрылись сюда, в густые леса, новгородские беженцы, давшие имя краю этому. Было чем платить дань княжескую: в лесах обилие норки и куницы, лис и горностая, в озерах Ямном и Берестове — карп, карась, вьюн и красноперка. Плыли новгородцы по водным путям Бежецкого верха к Волге, везли оттуда хлеб и прочие товары. На западе пролегал ведомый всем Мстинско-Тверецкий путь, посередине — водная дорога из Мологи в Медведицу, на северо-западе шел Мологинский путь. От кого боле страдали жители этих мест, сказать трудно, ибо нападали на них татаровья и литовцы, а в 1272 году пришел тверской князь Святослав Ярославич и оставил от Бежичей уголья да пепел. Ушли отсюда люди на двадцать верст к югу и основали крепость Городецко[6]. Век спустя Бежецкую пятину Новгородской земли присоединил к Москве князь Василий Дмитриевич. Хватили горя через край: голодали и нищенствовали, земли бросали, шли на юг. А земля считалась порозжей землею государя царя и великого князя.
Новая книга Георгия Блюмина продолжает тематику предыдущих книг этого автора, посвященных историческим реалиям.Автор в свойственной ему манере захватывающего поэтического повествования рассказывает о необыкновенной истории, казалось бы, самых обыкновенных сел и деревень северо-запада и запада Подмосковья. Речь идет не только о замечательной истории этих мест, но и, главным образом, о ярких личностях, творивших эту историю.
Страна по имени Рублевка вытянута на карте западного Подмосковья по течению Москвы-реки по обоим ее берегам и очертаниями представляет собою узкий и длинный залив. Так оно когда-то, лет 500 назад, и было, когда многих нынешних деревень не существовало и в помине, а река, соименница нашей столицы, была могучей водной артерией, шириною доходившей в ряде мест до двух верст.Автор обстоятельно повествует о местах вдоль Рублево-Успенского шоссе, обычно тщательно укрытых от постороннего взгляда, но своей яркой историей заслуживающих благодарного внимания читателей.Интригуют сами названия этих западных окрестностей Москвы и ближнего Подмосковья: замок баронессы Мейендорф, Жуковка, Барвиха, Серебряный Бор, Петрово-Дальнее, Сосны, Архангельское и другие.
Михаил Юрьевич Лермонтов прожил краткую земную жизнь – всего 26 лет, при этом обессмертив свое имя великими творениями. В данной книге автор излагает факты и гипотезы, связанные с родиной гениального юноши – Москвой. Из книги читатель впервые узнает не только биографические подробности, но и многочисленные отражения, которые нашла древняя столица России в творчестве М.Ю. Лермонтова.
В послеблокадном Ленинграде Юрий Давыдов, тогда лейтенант, отыскал забытую могилу лицейского друга Пушкина, адмирала Федора Матюшкина. И написал о нем книжку. Так началась работа писателя в историческом жанре. В этой книге представлены его сочинения последних лет и, как всегда, документ, тщательные архивные разыскания — лишь начало, далее — литература: оригинальная трактовка поведения известного исторического лица (граф Бенкендорф в «Синих тюльпанах»); событие, увиденное в необычном ракурсе, — казнь декабристов глазами исполнителей, офицера и палача («Дорога на Голодай»); судьбы двух узников — декабриста, поэта Кюхельбекера и вождя иудеев, тоже поэта, персонажа из «Ветхого Завета» («Зоровавель»)…
Одна из самых загадочных личностей в мировой истории — римский император Гай Цезарь Германии по прозвищу Калигула. Кто он — безумец или хитрец, тиран или жертва, самозванец или единственный законный наследник великого Августа? Мальчик, родившийся в военном лагере, рано осиротел и возмужал в неволе. Все его близкие и родные были убиты по приказу императора Тиберия. Когда же он сам стал императором, он познал интриги и коварство сенаторов, предательство и жадность преторианцев, непонимание народа. Утешением молодого императора остаются лишь любовь и мечты…
В однотомник известного ленинградского прозаика вошли повести «Питерская окраина», «Емельяновы», «Он же Григорий Иванович».
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Кингсбридж Мир без конца Столп огненный.
Анатолий Афанасьев известен как автор современной темы. Его перу принадлежат романы «Привет, Афиноген» и «Командировка», а также несколько сборников повестей и рассказов. Повесть о декабристе Иване Сухинове — первое обращение писателя к историческому жанру. Сухинов — фигура по-своему уникальная среди декабристов. Он выходец из солдат, ставший поручиком, принявшим активное участие в восстании Черниговского полка. Автор убедительно прослеживает эволюцию своего героя, человека, органически неспособного смириться с насилием и несправедливостью: даже на каторге он пытается поднять восстание.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.