Юность Маркса - [47]

«Что, если б мир населен был усовершенствовавшими свои дома и свои сады Виттенбахами? Это и было бы общим благом», — казалось директору гимназии. Впрочем, не в его обычае было долго размышлять над письменными работами учеников. Он бегло перелистал тетрадь Маркса.

«Странный, особенный юноша. Впрочем, сколько особенных и выдающихся юношей кончили рядовыми чиновниками!» — И Виттенбах представил себе Карла, но, встретившись глазами с каракулями, почувствовал раздражение.

«Нужно бы поговорить с ним, присмотреться к нему». Вспомнил: «Да ведь птенец на отлете» — и, махнув рукой, вывел пониже подписи Маркса гармоничнейшими узорчатыми буквами свое заключение:

«Довольно хорошо. Работа отличается богатством мыслей и хорошим систематическим изложением. Но вообще автор и здесь впадает в свойственную ему ошибку, в постоянные поиски изысканных образных выражений. Поэтому в изложении во многих подчеркнутых местах недостает необходимой ясности и определенности, часто точности, как в отдельных выражениях, так и в целых периодах.

Виттенбах».

Стук в дверь напомнил о необходимости приниматься за завтрак, сменить шлафрок на форменный мундир.

4

Карл не замечает смены дня и ночи. Он рвется в будущее, нетерпеливо ждет разлуки с товарищами, даже с родными.

Его отдых — мечты о приближающейся осени в Бонне.

Никогда до той поры таинственное «завтра» так не волновало юношу. Оставалось только покончить со школой.

Родителей тревожат его возбуждение и усталость, но Карл продолжает заниматься по ночам, чтобы без заминки получить необходимый пропуск в университет — аттестат зрелости. Одинаково настойчиво, но внутренне безразлично, в порядке исполнения долга, сдает он устные и письменные экзамены. Отметки получает средние — тройки. Эдгар Вестфален, Фриц Шлейг, Эммерих Грах хвалятся высшими школьными баллами. Марксу все равно.

Ему одинаково наскучили решения уравнений первой степени с двумя неизвестными, нахождение угла треугольника, закон Вольта, пятый крестовый поход, переводы из «Илиады» и Ливия.

Генрих Маркс разделяет ощущения сына. Успехи Карла кажутся ему вполне удовлетворительными.

— Не гимназия, а дом родительский, мы, как могли, обогащали ум мальчика. Мы-то знаем, какая у него золотая голова, — говорит Генрих Маркс жене, прежде чем прочесть ей отзывы учителей на письменных работах Карла.

Глаза юстиции советника беспомощно отступили перед непроницаемой, ровнехонькой изгородью из острых готических букв, выведенных под латинским сочинением сына придирчивым, желчным латинистом Лерсом.

Увеличительное стекло помогло Генриху преодолеть препятствие.

Оговорив несколько ошибок, Лерс признавал, что в рассуждении ученика обнаруживается значительное знание истории и латинского языка.

Двадцать четвертого сентября кончается гимназическая страда. Проносятся экзаменационные дни, торжественный акт в белом гимназическом зале, высокопоучительные прощальные речи педагогов, слезы и объятия родных.

Женни фон Вестфален находится в толпе расфранченных дам, мужчин и девиц; она в белом фуляровом платье с низким корсажем. На коротких рукавах и пышной юбке пригвожденными бабочками дрожат розовые банты. Костяной острый кончик зонтика касается чуть видного черного матерчатого башмака. Карл ищет ее глаза под большими коричневыми, соединяющимися на переносице бровями. Но Женни, чуть повернув головку, улыбается не ему, а Эдгару.

Торжество окончено. Виттенбах покидает застланный сукном стол. Начинается сутолока, поздравления, объятия. Растроганная Женни проталкивается к Карлу. За нею — Людвиг Вестфален. Он рад за Карла, называет его сыном и громко, многословно хвалит польщенному юстиции советнику. Генриетта отходит в сторону с Каролиной Вестфален. На мгновение Карл и Женни остаются одни.

— Поздравляю, — говорит она и протягивает руку.

Карл неуклюже прикасается к ее пальцам.

— Послезавтра у нас вечер по случаю окончания гимназии Эдгаром… и вами, — добавляет она, чтоб доставить юноше удовольствие.

Обоим вспоминается, что совсем недавно Женни обращалась к Карлу на «ты». Но теперь он больше не ребенок. Через месяц — университет.

В руках Карла желанный аттестат зрелости. Он перечитывает документ дважды, трижды, четырежды, в последний раз — в постели. Эту бумагу просматривают также болезненный Герман, педантичная Софи, ворчливый дядя Яков.

Генриетта, прежде чем взять в руки плотный торжественный лист бумаги, долго вытирает кончики пальцев.

Юстиции советник старается улыбкой замаскировать волнение, когда в последний раз, прежде чем спрятать в ящик стола, смотрит на «Аттестат зрелости воспитанника Трирской гимназии Карла Маркса».

«… родом из Трира, 17 лет от роду, евангелического исповедания, сына адвоката-стряпчего, господина юстиции советника Маркса из Трира, пробывшего 5 лет в Трирской гимназии и 2 года в первом классе.

I. Нравственное поведение по отношению к начальству и товарищам было хорошее.

II. Способности и прилежание. Он обладает хорошими способностями; проявил в древних языках, в немецком и и истории весьма удовлетворительное, в математике удовлетворительное и во французском только слабое прилежание.